Помнится, Сосо принес негативы и отпечатки. Где они? В столе, на нем и под - ни хрена. На подоконнике? В шкафу? Под тахтой? Под псом? Под котом? Порнограф, где фотографии? И негативы? Ну, редкий разгильдяй, если не сказать более...
Стук в дверь отвлекает от самобичевания. Кого там черт принес поутру? И что же? Болтливые соседушки, возглавляемые проценщицей Фаиной Фуиновной, наслали на меня следователя из местного отделения милиции. Был лимитчиком, из рязанских, веснушчатый скуластый маломерок, такого легко ушибить использованным презервативом производства КНР. Хотя вел себя корректно, младший, естественно, лейтенант, а не резиновое изделие. Представился: Новиков Николай Николаевич. А я ему - порнограф такой-то, чем могу служить? Впрочем, звание свое решил утаить, чтобы не травмировать провинциальную неустойчивую психику. Пока успокаивал пса и кота, которым нежданный гость не показался, тот осмотрел наше скромное жилище. И обратил внимание на раскардаш. Я честно отвечал, что залог здоровья в каждодневных уборках. Похвально, проговорил Новиков и с моего разрешения сел на тахту. И неудачно, придавив пружину тайника; ящичек со "Стечкиным" возьми да и выступи у казенного начищенного ботинка. Я хекнул от досады - для полного счастья не хватает связаться с родной милицией. Там больно бьют по скелету резиновым "демократизатором" и для удовольствия жертвы пихают его в её задний же проход. Такая перспектива меня мало устраивала, и поэтому постарался быть любезным. Как бабуин во время случки. Итак, чем обязан, товарищ капитан, но прежде не желаете ли чайку-с? Ничего не желали, а задали вопрос: знаю ли я гражданку Загоруйко?
- А это кто? - искренне удивился.
- Софья Семеновна, ваша соседка.
- Ах, это её такая фамилия, - понял. - А что случилось?
- А вы не знаете?
- Бабульки волновались, да я не обратил внимания. А что такое? Неприятности?
- Неприятности, - передернул ногами младший лейтенант, на сей раз удачно: загнал ящик тайника на место. - Что такое? - Заглянул под тахту. Кажется, ломаю мебель?
Я попросил милицию не волноваться: куплю новую, и мы снова вернулись к текущей проблеме. В общих чертах меня оповестили о печальной судьбе гражданки Загоруйко С.С. Я только развел руками - ну и блядские же времена!
- А какие у вас, Иван Павлович, были отношения?
- С Сосочкой, в смысле Софочкой? - уточнил я. - Соседские, какие еще?
- А чем она занималась? - следователь пролистал блокнот. - Жильцы толком не знают. Белошвейка на дому?
- Да, что-то там вышивала, - подтвердил. - Очень старательная девушка. Была.
- К ней, говорят, приходили лица кавказской национальности?
- И еврейской тоже. За чистыми воротничками, - возмутился я. - Ох, эти наши бабульки, им бы в тридцать седьмой годик...
- А вы неправы, общественность нам очень помогает, - листал блокнот. А вы, Лопухин, на какой, так сказать, трудовой стези?
- На журналистской.
- Да?
- Да, пишу под псевдонимом Папандопуло.
- Что вы говорите? - удивившись, принялся записывать в блокнот. Простите, как... По...о... пондопуло?
- Нет, лучше через "а".
- Тоже нелегкая работенка, - посочувствовали мне. - Отстреливают вашего брата за милую душу.
- Спасибо, вы меня утешили.
На этом наша приятная ознакомительная беседа завершилась. Я провел следователя к двери, чтобы он не заблудился. Задержавшись, он вспомнил, что вчера вечером я и мои, верно, друзья что-то выносили? Что?
- Ааа, - равнодушно зевнул, - выбрасывали этажерку, совсем рухлядь...
- Ну хорошо, предположим, этажерку, - проговорил лейтенант и удалился в глубину коридора снимать дополнительные показания с болтливых, как нынешние политики, жильцов.
Ничего хорошего, Ваня, сказал я себе. Если так дело пойдет дальше, то нетрудно обнаружить прямую связь между мной, папарацци, "Голубым счастьем", убитой Софочкой, "Шевроле" и так далее. Будет нам всем тюремная этажерка!.. Надо предупредить "лицо кавказской национальности", чтобы оно задержалось в пути ко мне на издательском авто, где, возможно, остались следы упокоенного нами навсегда олимпийского призера.
Пришлось затаиться в засаде. У двери. В ожидании, когда следователь Новиков полностью удовлетворит свое профессиональное любопытство и удалится на рабочее место, а я смогу позвонить по общему телефону боевому товарищу. (Сотовый позабыл в авто.) Как бы героические бабульки не наплели чего лишнего. Про него, лицо кавказской национальности. Хотя про белошвейку Софию хорошо придумали. Прекрасно знали, чем занимается трудолюбивая губастенькая соседушка, да, как говорится, о покойниках или ничего, или ничего плохого. А вот завзятым театралам Анзикеевым надо устроить места на галерки Жизни, чтобы они более не обращали внимания на события, не затрагивающих их интересы. Если люди выносят свое из дома, значит это им больше не нужно, какие могут быть вопросы?
Наконец я услышал: следователь из последних сил отбивается от Фаины Фуиновной, повествующей в лицах о соседских каверзах, о нечистом унитазе и супчике со стрихнином.
- Хорошо-хорошо, во всем разберемся, гражданка Фаина... э-э-э...
- ... Фуиновна, молодой человек.
- Вот именно, - молвил лейтенант, теснясь к выходу. - Не волнуйтесь, гражданка, все и всех взяли на заметку...
- И лампочки воруют! И туалетную бумагу тоже! Не успеешь отвернуться, как нет её. Разве можно жить в таких условиях? Понимаю, вопрос риторический, товарищ милиционер, но...
По-моему, нам больше не грозит новая встреча со следователем. В этих коммунальных стенах, пропитанных бесконечными склоками. Когда входная дверь хлопнула, как артиллерийский залп, приспел мой выход на плохо освещенную из-за тотального расхищения авансцену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151