- Ничего я не связываю. Не мое дело связывать. Но такие вещи скрывать не надо. Зачем только мы про этот разговор должны знать? А почему раньше просил не рассказывать? Не понимаешь? Вы могли подумать, что Маринэ хочет меня чистым сделать, на другого тень бросить.
В словах Гиви была известная логика, но от этого легче не становилось.
- Мне кажется, что придавать особое значение словам Виктора не надо, - сказал я, подумав. - Кто-то ему не понравился. Ну и что? Может быть, он имел в виду Листопада? Во всяком случае, к его гибели они отношения не имеют.
Из столовой доносились громкие голоса и смех.
- Пойдемте, там что-то веселое происходит, - предложила Марина.
Мы направились в столовую. В углу в кресле сидел Петрович. Его глаза оживленно поблескивали из-под кустистых бровей. Он читал, нет, не читал, а скорее рассказывал о Теркине:
Только взял боец трехрядку,
Сразу видно - гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
...............
Но в моих ушах звучали другие слова "Хорошие люди, да не все... Только я не уверен..." Кого имел в виду Виктор? Листопада? Я невольно поискал его глазами. Он стоял, прислонись к стене, и с явным удовольствием слушал стихи.
Встретив Листопада, Виктор, естественно, вспомнил злополучную защиту. Хорошим человеком он Листопада считать не мог. Но в чем он сомневался? В чем он не был уверен? Что Листопад - тот самый Листопад? Нет, не о Листопаде он думал, когда говорил с Мариной.
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
Тетя Лиза сидела против Петровича. Она наклонилась вперед, как бы боясь пропустить строчку и даже слово. За нею, облокотясь о спинку стула, стояла Вера.
"Хорошие люди, да не все..." Петрович, Вера, тетя Лиза они тогда были на кухне.
Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся темный круг.
Петя стоял у окна. Он так увлекся, слушая Петровича, что двигал руками, как будто сам играл на гармони. А когда пошел пляс, то он начал притоптывать ногами. Казалось, он сам вот-вот затанцует. Б. В., посмотрев на Петю, не смог удержать улыбки и что-то шепнул Вере.
"Хорошие люди, да не все... Только я не уверен..." Петя был на базе. Б. В. небольшого роста. Отпадают.
Петрович умолк. Раздались бурные аплодисменты.
- Сергей Петрович, еще что-нибудь.
- Еще отрывок...
Неслось со всех сторон.
- Петрович, давай про переправу, - попросил Харламов.
- Про медаль, про медаль, - требовал Листопад.
"Хорошие люди, да не все..."
Харламов и Кронид были вместе на Бете.
Олег подошел к Гиви и что-то ему сказал. Олег в тот день был со мной на Альфе. Гиви? Но тогда зачем он настаивал, чтобы Марина мне передала разговор с Виктором. Теперь, когда уже все улеглось.
Нет, все это чепуха, явная чепуха.
Скорее всего Марина, сама того не желая, исказила разговор с Виктором. Когда тучи над Гиви стали сгущаться, она непроизвольно придала словам Виктора такой оттенок, такой смысл, который защищал любимого человека.
И все же слова "Хорошие люди, да не все... Только я не уверен..." вопреки всякой логике продолжали звучать. Слова, сказанные за день до гибели, почти последние слова Виктора.
Дверь в комнату Виктора была заперта, но Олег легко открыл ее своим ключом.
Затхлый воздух, пыль. Очевидно, после похорон сюда никто не входил. На крючке сиротливо висела модная лыжная куртка и рядом - яркая вязаная шапочка.
Как давно это было - последний приезд Миршаита, Виктор, стоящий у "газика" в этой куртке и в этой шапке. Потом песни под гитару, стихи...
На столе были разбросаны листы исписанной бумаги. Я стал перебирать страницу за страницей. Формулы, выкладки, расчеты и почти никаких слов. Местами попадались рисунки женские головки, кораблики. Пошла серия мужских лиц с бородой и усами. Видимо, у Виктора была привычка рисовать в минуты раздумья.
- Посмотри, что за странная идея разрисовывать самого себя, - сказал Олег, протягивая полоску неразрезанных фотографий.
На одной из них Виктор пририсовал себе бороду и усы.
- Действительно, чудно. Может быть, собирался отпустить бороду и хотел посмотреть, как будет выглядеть? Никогда не думал, что борода так меняет человека, - добавил я, разглядывая фотографии.
Мы просмотрели исписанные листы, порылись в ящиках стола, перебрали книги на столе. Ничего интересного. Ничего, что можно было бы связать с последними словами Виктора.
Я вернулся к себе.
"Хорошие люди, да не все..." Нет, к черту. Надо сесть писать. Все выяснено, все. И время гибели точно установлено, и непричастность каждого из нас доказана. Я мысленно перебрал все доводы, аргументы. Лишь одна маленькая деталь, мелочь, оставалась непонятной. Стоит ли придавать ей значение? Не слишком ли я педантичен? А если...?
Утром я посоветовался с Олегом, потом извинился перед Б. В., сказав, что не успел написать, что мне нужен еще день.
После обеда, снова все обдумав, я вышел из дома. Протон лежал у крыльца и возился с большой обглоданной костью. Увидев меня, он заурчал и в то же время энергично замахал хвостом, показывая, что урчание не надо принимать всерьез.
- Протон, пошли гулять!
"Гулять" было любимым словом. Протон оставил кость и побежал передо мной, поминутно оглядываясь, чтобы убедиться, что я иду следом. Мы дошли до тропинки, ведущей к Альфе, и пошли дальше по дороге. Я остановился там, где предположительно погиб Виктор, лег и осторожно подполз к краю дороги. Хотелось увидеть сверху небольшой обломок скалы, вблизи которого мы нашли Виктора, и таким способом уточнить место, откуда его столкнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28