— Все, я пошел, в десять!
Бережной поцеловал женщину и покинул здание штаба. Но в подразделение идти не хотелось, надо разобраться в себе, как жить дальше? Он зашел в ближайшую пустующую «курилку», присел и, закурив, задумался. О своих отношениях с Верой, его первой и единственной настоящей любовью и.., женой начальника штаба — прямого начальника в настоящем и однокурсника в прошлом.
Он вспомнил четвертый курс, самое его начало после очередного и последнего летнего курсантского отпуска, дискотеку в училище, на которой впервые увидел Веру.
Она понравилась ему сразу, и Володя тут же пригласил ее на танец, да так и провел с ней весь вечер. Они познакомились. Потом, как это положено. Бережной проводил девушку до дома. Вера жила недалеко от училища. Он помнит, каким вернулся из увольнения. Взволнованным, но приятным чувством соприкосновения с чем-то чистым и притягательным.
И с этого дня все мысли его были о ней. На занятиях ли, на полигоне, в карауле и в наряде по столовой. За мытьем бесконечных бачков из-под пищи он думал о Вере. И желал встречи с ней. И.., еще немного большего.
Все же Владимир уже был вполне сложившимся мужчиной. Так что, когда в следующую субботу его не отпустил в увольнение ротный, как-то среди недели заставший Владимира спящим на «тумбочке» в наряде по роте. Бережной, не раздумывая, ушел в «самоход». Но на танцплощадке Веры не оказалось, сколько ни высматривал он ее через частокол забора. Она так и не пришла, а кто-то стуканул ротному о самовольной отлучке Володи.
С капитаном состоялся нелицеприятный разговор, и как результат — пять нарядов вне очереди. Десять суток практически без сна. Неплохо за бесполезное торчание у забора! Но ничего, Володя отстоял свое. И вновь, теперь уже на законных основаниях, с увольнительной запиской в кармане парадки, он пришел в парк Дома офицеров, к танцплощадке. И Вера пришла! Внутри у Володи все запело. ОНА здесь, а значит, скоро они будут вместе, весь вечер! Он ринулся к кассам входа и напоролся на патруль. Не заметил его и, соответственно, чести не отдал.
За что немедленно был остановлен. А начальником патруля оказался привередливый и дотошный майор с кафедры тактики. Володе пришлось выслушать целую лекцию о недопустимости проявления неуважительного отношения к старшим по званию. Как тогда ему хотелось послать подальше этого майора! Но он ничего не мог сделать. Только слово скажи, и тут же увольнения как не бывало. А совсем рядом она, его Вера, к которой стремилось все существо курсанта.
Наконец майор, не забыв сделать отметку о нарушении дисциплины в увольнительной, отпустил Владимира.
Бережной прошел кассы и остановился. Начался танец, и на прежнем месте, где еще недавно стояла Вера, никого не было. «Танцует, наверное», — подумал Володя и пошел туда, куда должна была вернуться после танца девушка. Но танец кончился, а она не вернулась. Пришлось пробиваться среди толпы в поисках Веры. Он нашел ее, весело танцующую со старшиной соседней роты его же курса. Она заразительно смеялась чему-то, что, наклонившись к ее шикарным волосам, шептал девушке прыщавый «хомут» двенадцатой роты. «Хомутами» в училище среди курсантов было принято называть старшин рот, как «замками» — заместителей командиров учебных взводов и «комодами» — командиров отделений. И этот ее смех вдруг «ударил» Володю под дых, вызвав в солнечном сплетении неприятно ноющую боль. По окончании танца Бережной подошел к ним. Поздоровался и тут же пригласил ее на медленный танец, музыка которого зазвучала из динамиков аппаратуры диск-жокея. Но возбух «хомут»:
— Курс? Ты не видишь, что дама занята? — спросил он.
— Тебя никто не спрашивает, — ответил ему Володя и обратился к девушке:
— Потанцуем, Вера? Я приглашаю тебя!
— Володя! Я уже обещала танец Гене, а вот следующий будет твой.
Она отвернулась, прижавшись к довольному старшине, и парочка пошла в танце, постепенно удаляясь. С Володей кто-то столкнулся, и недовольный женский голос спросил:
— Ну что ты встал как столб, людям только мешаешь!
Володя хотел ответить что-нибудь резкое, но, увидев кавалера размалеванной девицы, пацана с первого курса, смолчал и пошел на выход. По неписаным законам училища первокурсники всегда находились под защитой выпускников.
Слова Веры нанесли Владимиру еще более ощутимую боль, сменившуюся на злость. Вот как, значит? Его в очередь поставили? И кто? Вера! Та, о которой он столько думал и с которой так ждал встречи.
Он ушел с танцев, нашел в парке скамейку, пока еще пустую, сел и, закурив, задумался.
Постепенно злость прошла, уступив место обиде. Но Бережной уже тогда научился владеть собой и анализировать. А что, собственно, он ожидал? Что Вера, как только увидит его, сразу же бросится ему на шею? Ну провели они вместе вечер, и что? Может, для нее это простой отдых. Потанцевать, послушать музыку, пообщаться с молодыми людьми? В тот раз был он. Бережной, теперь — «хомут», как его, Крамаренко, что ли?
В следующий раз она выберет третьего. А он возомнил, что стал для нее что-то значить и она непременно хочет видеть только его! Любовь с первого взгляда? Чушь! Но он-то почему не может выбросить ее из головы Значит, Вера ему небезразлична? А чем, как не любовью именно с первого взгляда, это можно назвать? Он выбросил окурок.
Мимо прошла «второгодница», так в курсантском обиходе называли девиц, из года в год пытающихся заманить к себе в постель, а потом и под венец какого-нибудь, какого — неважно, курсанта, лишь бы стать женой офицера. Тогда еще это было престижно.
Действия «второгодницы» были стандартны:
— Скучаешь, курсант?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118