Лицо мгновенно превратилось в кровавое месиво. Богдан тут же упал на пол, выхватил пистолет с длинным глушителем, трижды выстрелил в комнату. Пули вонзились в бревна стены, когда Ольга, выбив раму, вывалилась в окно. Этот грохот с торца и крик Богдана: «Малыш! Вали суку на улице!» – на мгновение застали врасплох не ожидающего подобной развязки третьего бандита на внутреннем дворе.
Это мгновение и позволило женщине ворваться в кусты малины и перескочить через невысокий забор. Ольга не слышала выстрелы, лишь где-то рядом звонко пропели свою смертельную песню пули.
Бросившийся следом бандит, с погонялом Малыш, не видел убегающей женщины, но слышал хруст валежника и стрелял на этот звук. Малыш не знал местности, поэтому через несколько секунд влетел в яму.
Он не почувствовал боли, только с удивлением посмотрел на грудь, пробитую насквозь крепким суком лежащего в яме сломленного молнией дерева.
Так, с удивлением в остановившемся взоре, он и умер, вися на суку.
Ольга между тем продолжала углубляться в лес, пока не упала в траву от бессилия. Шума погони за собой она не слышала.
На ружейные выстрелы выскочил из джипа и вбежал в дом водитель.
— Что здесь, Богдан? Ух ты! – вырвалось у него, когда он увидел расстрелянное в упор тело подельника. – Кто это Кота так разделал, Богдан?
— Кто, кто, хрен в пальто! Сестра сука из комнаты с двух стволов ввалила Коту! Сама в лес ломанулась, Малыш следом пошел! Но что-то долго они бегают! Ты давай посмотри там, что за дела. Далеко баба убежать не могла. Найди их и возвращайтесь, здесь дела заканчивать будем!
— В какую сторону идти-то?
— Она с торца в кусты шмыгнула, значит, в ту сторону и побежала. Давай, Ден, давай, ищите с Малышом эту сучку!
Костя сумел перевернуться на спину, прошамкал разбитым ртом:
— Ну что, пидоры, взяли Кораблевых? С бабой и калекой справиться не можете, вояки! Ух, попались бы вы мне в Афгане! Разделал бы я вас, петухов позорных! Несколькими очередями сделал бы!
Богдан подошел к Константину. – Разделал бы, говоришь, обрубок? Ну-ну! Подожди немного, я вашей вшивой семейке сюрприз под конец преподнесу. Такой сюрприз, что взвоете не своим голосом, пожалеете, что на свет появились!
В это время вернулся Ден. Был он бледен.
— Ну что, – спросил Богдан, – нашел кого?
— Нашел, Богдан! Там в канаве, метрах в трехстах отсюда, Малыш на бревне «висит»!
— Что?! На каком бревне? И что значит «висит»?
— В канаве дерево поваленное и сук. На него в спешке, видно, и налетел Малыш. Так и висит, пробитый насквозь!
— О-ха-ха-ха, – зашелся в смехе Костя, – вояки безмозглые! Молодец, сестренка, заманила отморозка на бревно! Теперь ее хрен взять! А вот вам, козлам, конец! Не жить вам! Это я говорю, а глаз у меня черный! Страшной смертью подыхать будете, особенно ты, Богдан. Помяни тогда мое слово!
— Заткнись, тварь! Ден, тащи в тачку Кота, за ним Малыша, собаку вместе с цепью не забудь, в ней пули. Затем готовь запал. Устроим этим получеловекам разборку по законам святой инквизиции.
Через час, когда трупы бандитов были уложены в багажное отделение джипа, а дом обильно облит бензином, Богдан приказал:
— Давай, Ден, сюда пропановый баллон. Обойди халупу, закрой ставни, двери!
Бандит выполнил приказание главаря. Богдан приоткрыл баллон. Зашипел газ.
— Черный глаз у тебя, говоришь, обрубок? Значит, ты колдун? А что делали раньше с колдунами? Правильно, сжигали живьем! Так отведай этого удовольствия со своей не промытой матерью!
Богдан вышел во двор, чиркнул спичкой, бросил ее на крыльцо.
Дом сразу же взялся огнем со всех сторон. Бензина бандиты не пожалели.
Богдан стоял у джипа и смотрел на разгорающееся пламя. Он всегда любил огонь.
А внутри дома, задыхаясь в дыму, мать пыталась подтащить сына к окну и выбить ставни табуретом.
— Мама! Брось! Ставни не выбить, на совесть отец их делал. Иди ко мне, умрем вместе!
— Костя, как же это?
— Вот так, мама! Ты прости, это все из-за меня. Знать бы, что эти нелюди способны на ТАКОЕ, все даром отдал, лишь бы ты жила! Но я не знал, думал, понтуется этот ублюдок, а видишь, как вышло. Прости!
— Ну что ты, сыночек! Это ты меня прости, коли что не так в жизни было.
— Эх, если бы…
Сильный взрыв не дал договорить бывшему старшине ВДВ, кавалеру двух боевых орденов. Крыша обрушилась, похоронив под собой обнявшихся перед смертью мать и сына.

Глава 2

Москва, 14 мая 2002 г
Москва встретила Дмитрия Горелова, майора специального подразделения ФСБ, прибывшего из Чечни, неприветливо. Шел нудный, затяжной, совсем не летний дождь, а насыщенный изморосью ветер пронизывал перроны даже через толпы пассажиров, высыпавших из поезда «Ростов-на-Дону – Москва».
Выйдя из вагона, одетый в легкую кожаную куртку Дима поежился. Не было обычного для этого времени года тепла, как не было и желания встречи с теперь уже бывшей супругой Галиной, в отличие от прежних его приездов на родину. Сейчас ему была противна всегда ранее такая долгожданная встреча.
Ожидая, пока толпа схлынет, майор Горелов думал, как ему поступить.
Ну, что в первую очередь необходимо сбросить кейс с секретной документацией в здание на Лубянке, это понятно. Что потом? Сразу к Галине, чего ему так не хотелось, или к матери? Единственному теперь родному человеку во всем мире.
Отец умер через год после его, Дмитрия, рождения.
Понятно, что Дима его не помнил. Так и рос под присмотром матери, в принципе, предоставленный самому себе.
Горелов задумался, стоя в стороне от двери вагона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17