Прапорщики приступили к выполнению задания.
Тем временем рассвело. И тут же пошли доклады бойцов первого отделения. Сначала пулеметчик Дробышев сообщил, что нашел прекрасное местечко, глубокую ложбину, будто специально под него природой оборудованную, из которой прапорщик контролирует саму низину, часть дороги из ущелья, мост и пространство под ним, но здесь только до опор, далее ему хорошо виден склон начинающегося перевала, практически весь аул, и это было важно, а также фронт и правый фланг ограждения усадьбы Камалова с верхним этажом и крышей здания.
Командир группы оценил позицию пулеметчика. Для «РПК» лучшей просто не придумаешь. Одно спросил майор у прапорщика:
— Если возле тебя возникнут посторонние люди, они не обнаружат позицию?
Дробышев ответил уверенно:
— Нет, командир, не обнаружат, слева у меня тут куст, я его передвижным сделал. Если что, засажу на маскировочную сеть, и порядок.
— Ну, смотри, а то прими дополнительные меры страховки.
— Ничего лучшего, Гончар, не придумать, а заняться и помимо наблюдения у меня есть чем?
— Что такое?
— Да скорпионы, я их маму! Этих тварей с загнутыми хвостами, словно что-то манит в мою ложбинку. Может, самку их придавил?
— Все может быть! Но вместо того чтобы отбиваться от них, лучше бы вспомнил о баллончике с аэрозолем.
— А ведь точно! Во, бля, совсем забыл о спецсредствах. Спасибо, командир, что напомнил. Сейчас мы этих членистоногих отгоним так, что дорогу обратно надолго забудут!
— Давай! И все внимание на сектор наблюдения, он у тебя достаточно широк.
Дробышев вздохнул:
— Да уж! А что поделать?
— Наблюдай, конец связи!
— Наблюдаю! Конец!
Следующим вышел на связь Гусаров. Он доложил, что занял позицию на склоне перевала, не видимом со стороны дороги и командира. Гусар взял под контроль выход из «зеленки» по всей ее длине вдоль аула и тыловые подходы к усадьбе.
После непродолжительного эфирного молчания отозвался и капитан Шарипов:
— Гончар! Я — Баскак! Как слышишь?
Майор ответил:
— Слышу нормально! Что у тебя?
— А у меня небольшой сюрприз!
— Надеюсь, не из неприятных?
— Как сказать?! В общем, прямо за усадьбой Камалова, в лесу, начинается вполне приличная грунтовая дорога, уходящая на юго-запад, как раз в сторону Шуни, откуда должен появиться Змеелов.
Командир группы поинтересовался:
— Дорогой пользуются?
— Судя по накату, да, но… до определенного места, а именно до развилки в глубине леса, примерно метрах в пятистах от усадьбы.
— Что еще за развилка?
— Обычная развилка! Одна дорога продолжается прямо, то есть на юго-запад, другая отходит в сторону и уходит в лес почти параллельно аулу. Я прошел метров сто, грунтовка продолжается. Вот по этому участку и машины, и гужевые повозки проходят часто, трава на колее почти вся вытоптана. Та же дорога, что уходит к Шуни, используется значительно реже, можно сказать, почти не используется, заросла травой. Но иногда по ней проходят автомобили, скорее всего «УАЗы», машины больших габаритов посшибали бы ветки деревьев, что растут по обеим сторонам дороги, но они не тронуты.
Гончаров проговорил:
— А на карте ни хрена подобного не обозначено! Ну, ладно, значит, говоришь, прошел сто метров и конца грунтовки не видать?
— Нет!
— Оставь ее! Где ты устроил Корнета?
— У развилки!
— Хорошо! Пусть остается там, а ты окопайся, где остановился. Посмотрим, не воспользуются ли этой трассой местные чабаны в ближайшие сутки!
— Принял, выполняю!
Вадим перевел радиостанцию в режим ожидания, потер руки.
— Ну вот, кажется, и закольцевали усадьбу.
Власенко спросил:
— И теперь что? Будем ждать чурбанов?
— Угадал! Будем ждать чурбанов. Понимаю, это менее приятно, чем ожидать встречи с женщиной, но ничего, Влас, не поделаешь! Работа у нас такая!
— А я что? Я ничего. Мне все до фени. Получил приказ — выполнил, и все дела! Это тебе с Баскаком думать надо, а наше, — Власенко указал на друзей-прапорщиков, устроившихся в камышах, — дело маленькое.
Майор вздохнул:
— Эх, Влас! Чувствует мое сердце, достанешь ты нытьем своим. Надо тебе какую-нибудь конкретную задачу определить.
Прапорщик поднял обе руки вверх:
— Все, командир, молчу!
Но было поздно: Гончаров уже принял решение, как использовать своего не в меру непоседливого подчиненного:
— Вот что, Петя! Ты сейчас давай ложись спать. А ночью, как стемнеет, пойдешь к Шарипову.
— Зачем?
— Я тебе перед отправкой все подробно и популярно объясню.
Власенко сплюнул в траву:
— Ну вот, допиз…ся! Нет, сидел бы молчком, как остальные, теперь шарахайся ночью по этим лесам да взгорьям, чтоб им пусто было!
Гончаров приказал, не намереваясь больше слушать снайпера:
— Отставить разговоры! Спать!
— А если не усну?
— Препарат из аптечки примешь, я разрешаю! Отрубишься как миленький.
— Да, чтобы…
Майор не дал договорить прапорщику:
— Все, Влас, сказал, спать, значит, спать! Чтобы через минуту я тебя не видел и не слышал. Испарился!
— Есть!
Спустя несколько минут, устроив себе камышовое ложе, Власенко уже спал детским, безмятежным сном, не принимая никаких специальных препаратов.
В 12.25 на связь вышел майор Соловьев, доложив, что его группа заняла рубеж наблюдения по южной границе квадрата 50-12, что указывало на удаленность спецназа от чеченского селения в шесть с небольшим километров.
Гончаров, выставив дозор, приказал личному составу организовать сменный отдых, предварительно связавшись с командиром отряда и сообщив полковнику Морозову о выходе подразделения в заданный район и готовности его к выполнению поставленной задачи.
Остаток дня тянулся долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16