Хотя бы по телефону внутреннему. Чтобы можно было найти, если что! И еще! Утром в 6.00 быть в палатке как штык! Но я думаю, ты уже через полчаса вернешься!
— Вот только каркать не надо! Или я тебе что-то плохое сделал?
— Иди, Казанова!
Почувствовав свободу, Власенко пулей, чуть не опрокинув стол, вылетел из палатки.
Шарипов да и остальные спецы проводили снайпера удивленным взглядом, капитан спросил:
— Куда это он полетел, Вадим?
— В санбат! Живот прихватило! Так и на построении доложим!
Заместитель командира группы предложил:
— Может, мне следом в эпидемиологию сходить? Узнать конкретно, что с Власенко?
Гончаров, пряча улыбку, ответил:
— Не надо! Если что серьезное, медики сами нам сообщат.
Майор взглянул на время: 14.02. Двадцать минут до общего построения отряда. Интересно, получится у Власа так с ходу зацепить женщину? Вряд ли, но там, черт его знает! Петруха хлыст еще тот. Насчет возможной серьезности своих отношений он, конечно, заливал. Ни о каких подобных отношениях прапорщик, естественно, не думал. Да и нечем ему было думать. На данный момент вместо головы у Власа работает головка, а та настроена на одно. На что, известно. И все же сумеет он завлечь медсестру или получит отпор? Вадим поднял с кровати бинокль, встал у окна, направив оптику туда, где продолжала загорать женщина. Сейчас она подставляла солнцу спину и то притягивающее, что находится ниже. Офицеры группы одновременно посмотрели на командира, затем друг на друга. Пожали плечами, продолжив свои дела.
А в оптике показался Власенко. И шел он к загорающей даме с букетом алых роз. Вот прохвост. Никак розарий возле штаба полка ободрал?! Шустряк! Но молодец! Вариант обработки цели принял верный, по крайней мере в начальной его стадии. Вряд ли кто здесь, включая начпрода, дарил медсестре цветы. А вот Влас с этого и начал. Спец, одно слово!
Но посмотрим, что последует дальше?! Прапорщик подошел к женщине, и его появление стало для дамы неожиданностью. Она резко вырвала из-под себя простыню и накрылась ею, недовольно, как показалось майору, глядя на прапорщика. Власенко же, улыбаясь, протянул медсестре цветы и сел на краешек топчана. Командир группы не мог слышать того, что говорил подчиненный, но тот как-то сразу заинтересовал Марину Гордееву. Вскоре недовольство на ее лице сменилось кокетливым вниманием. Она приняла цветы, а прапорщик пододвинулся к ней ближе. Майор подумал: а ведь найдет подход к медсестре пройдоха Влас, как пить дать найдет.
Подошел Шарипов:
— Да куда и на что это вы смотрите? Сначала Власенко в собачьей стойке стоял, теперь ты?
Командир, не отрываясь от бинокля, ответил:
— Не на что, а на кого. Ранее на одну медсестру из медсанбата, сейчас на то, как к ней клеится наш прапор!
Заместитель Гончарова хмыкнул:
— Нашел тоже занятие!
— А что? Интересно! И поучительно! Тебя это, впрочем, не касается, ты у нас семьянин примерный, а мне интересно. Нет, ты смотри, они уже щебечут. Так будто знакомы много лет! Ну, Влас, ну, шустряк! Жаль, слов не слышно. Чем он ее купил? Не одними же цветами?!
— Да брось, командир! Бойцы и так только на тебя глядят, еще минута — и все к окнам прильнут!
— Как прильнут, так и отольнут! И ты не мешай! Изучал карту? Так продолжай изучать, если она еще не надоела тебе.
Но досмотреть продолжение Гончарову не дали. В тамбуре палатки показалась веснушчатая физиономия посыльного по отряду. Он известил Гончарова, что его срочно вызывает командир «Набата».
Бросив бинокль на кровать, майор спросил:
— Прям так и срочно?
Молодой прапорщик отделения обеспечения подтвердил:
— Так точно, товарищ майор, срочно!
— Одного меня вызывает или всех командиров подразделений?
— Только вас!
— А сам командир один или с начальником штаба?
— Вот этого не знаю!
Гончаров вздохнул:
— Ладно, идем!
И, повернувшись к заместителю, распорядился:
— Остаешься за меня!
Рустам, складывая карту, ответил:
— Мог бы не говорить!
— Положено. Я у командира!
Майор с посыльным вышел из палатки и, пройдя тропинку длиной метров в пятьдесят, зашел в ангар-бочку, штаб и личный отсек руководства отряда.
Встретил его дежурный, капитан Соловец, доложив:
— Командир в штабном отсеке.
— А чего вызывает, не знаешь?
— Нет. Но до вызова имел связь с разведуправлением объединенной группировки.
Гончаров протянул:
— Я-ясно! Кажется, спокойная жизнь кончается. Сеанс связи с разведкой ОГВ, это тебе не халам-балам, это серьезно. Ну что ж. Чему, как говорится, быть, тому не миновать!
Майор, поправив комбинезон, вошел в штабной отсек:
— Разрешите, товарищ полковник?
— Входи!
— Майор Гончаров по вашему приказанию прибыл!
— Вижу, что прибыл. Устраивайся за рабочим столом.
Командир первой диверсионно-штурмовой группы присел на табурет. Напротив расположился полковник, между ними легла карта Чечни.
Командир отряда указал на нее жестом:
— Догадываешься, для чего вызвал?
— А что тут догадываться? Давно ясно, что пора отряду и в горы прогуляться, не на отдых же нас сюда бросили!
Полковник согласился:
— Не на отдых, тут ты на все сто прав! Короче, Вадим, обстановка такова: по данным разведки, известный полевой командир Али Камалов, он же Змеелов, 22 июня наметил посетить свое родовое гнездо в селении Аласхан. С ним, предположительно, может быть небольшой, штыков в десять, но профессионально подготовленный отряд наемников. Отряд личной охраны Змеелова. Нам поставлена задача — перебросить к Аласхану штурмовую группу, которая должна заблокировать аул, а в дальнейшем, с появлением Змеелова, уничтожить банду. Причем самого Камалова взять живым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16