– Прекратите, Николай Евгеньевич, умоляю! Что вы несете? Какое заявление? А, впрочем, так оно и есть. Можешь считать это моим личным заявлением. Уж такую-то мелочь ты для меня можешь сделать?
– Я могу, – осторожно сказал Гуров. – Просто неудобно как-то – там ведь сейчас, наверное, уже вовсю следственные мероприятия проводятся, а тут вдруг я ни с того ни с сего – возьмите, мол, за рубль двадцать – знаменитый полковник Гуров!
– И тем не менее это правда! – упрямо сказала Мария. – Именно знаменитый, именно Гуров! Я понимаю, что в милиции и без тебя люди имеются, но речь ведь идет о жизни и смерти. Если бы ты знал, как Белинков любит своего отца! Если он, не дай бог, умрет… Короче говоря, я просто знаю, что ты найдешь этих гадов быстрее, чем кто-либо другой. А являться ни с того ни с сего тебя никто не заставляет. И, пожалуйста, не делай вид, будто не знаешь, как сделать, чтобы тебя подключили к этому расследованию.
– Довольно-довольно, снимаю все возражения! – воскликнул Гуров, шутливо поднимая вверх руки. – Действительно, что стоит знаменитому Гурову раскрыть какое-то ограбление? Да в два счета! Сейчас же позвоню генералу, обрадую старика…
– Вот и звони, – непреклонно сказала Мария. – Иди и звони. И вы, Николай Евгеньевич, тоже пойдите куда-нибудь – мне наконец надо хоть немного сосредоточиться…
– Удаляюсь, немедленно удаляюсь, божественная Мария Ивановна! – прокряхтел Вагряжский, выбираясь из кресла, как краб из панциря. – Пойду сейчас прямо в буфет. Ты уж не обижайся, но на твою божественную игру сегодня смотреть не хочу – катарсиса опасаюсь. А у меня настроение сегодня иное… лучезарное! Пойдемте, господин полковник, пропустим по маленькой, я угощаю!
– Польщен, – ответил Гуров. – Но вынужден отказаться. У меня тоже, понимаете ли, настроение, но, к сожалению, далеко не лучезарное.
– Понимаю, – смиренно произнес Вагряжский и тихо вышел.
Гуров подошел к жене и, опасаясь испортить грим, осторожно поцеловал ее в висок.
– Я все сделаю, – сказал он негромко. – Можешь не сомневаться. Не думай больше об этом. Я найду этих мерзавцев.
Мария, ничего не ответив, грустно покачала головой и провела ладонью по щеке мужа.
– Так скверно на душе! – призналась она. – Ты не представляешь. Мне казалось, что с Белинковым такого никогда не могло случиться. Его же все обожают!
– Джона Кеннеди тоже все обожали, – сказал Гуров, чтобы хоть что-то сказать. – Потом оказалось, что не все… Так я пойду. Удачи тебе!
Когда он вернулся в фойе, уже прозвучал долгожданный звонок. Истомившаяся публика с нетерпением потянулась в зал. Гуров в стороне от всех с задумчивым видом наблюдал за празднично разодетыми людьми, на самом деле думая о своем. Лишь когда опустело фойе и затих многоголосый шум толпы, он окинул взглядом портреты знаменитых актеров на стенах и подытожил размышления своим любимым афоризмом:
– Ну вот, значит, и попали – на ровном месте, да мордой об асфальт! – и, махнув рукой, направился к выходу.
Глава 2
– Послушай, Лева, – сказал Стас Крячко, усаживаясь на заднее сиденье гуровского "Пежо". – Я вообще-то не в претензии, что ты сосватал меня на это дело – за компанию-то и помирать веселее, но скажи откровенно – на хрена козе баян? То есть для чего тебе понадобилось лезть на глаза руководству? Знаешь ведь поговорку – на службу не напрашивайся, ну и так далее…
– Мария попросила, – коротко сказал Гуров. – Я люблю свою жену, а за любовь, Стас, приходится платить.
– А-а! – обескураженно протянул Крячко и хлопнул себя по лбу ладонью. – Ну да, как же я сразу не сообразил – они же работают в одном театре!
– В театре говорят – "служат", – поправил Гуров. – В последней пьесе они играют ведущие роли. А кроме того, у Белинкова похитили деньги, которые предназначались на операцию отцу.
– И много? – поинтересовался Крячко.
– Немало, – покачал головой Гуров. – Четыреста тысяч долларов.
Крячко присвистнул.
– И сколько украли?
– Да все и украли, – сказал Гуров. – Плюс золотишко и еще что-то по мелочи. Карманный компьютер, например… Только о краже речь не идет. Белинков дома был, когда все это случилось. Действовала хорошо организованная банда из четырех-пяти человек – возможно, больше… Ворвались в квартиру, когда хозяин собирался уходить, пригрозили оружием, потребовали деньги и ценности. Насколько я понял из материалов дела, Белинков особенно и не сопротивлялся.
– Значит, не дурак, – удовлетворенно заметил Крячко. – А с умным человеком и работать приятнее. Куда сейчас едем?
– На Ленинградский проспект, – объяснил Гуров. – Он там живет. Дом без охраны, только с домофоном. Но преступники им и не пользовались – просочились каким-то образом.
– Ничего хитрого, – заметил Крячко. – Могли код узнать, или жильцы дверь не закрыли, или с кем-нибудь за компанию. Народ у нас доверчивый.
– Доверчивый, но памятливый, – сказал Гуров. – Группу незнакомых людей кто-то из соседей наверняка должен был запомнить, а в данном случае – ничего. То есть из показаний соседей получается, что никто из них ничего подозрительного не видел и не слышал.
– А кто там работал?
– Следователь Булгин, ты его знаешь, толковый мужик, – ответил Гуров. – А из МУРа – майор Сорокин.
– И неужели никаких следов? – спросил Крячко.
– Вроде бы видели недалеко от дома "Жигули" вишневого цвета, – пожал плечами Гуров. – Сразу после ограбления в машину сели трое мужчин и быстро уехали. Сорокин выяснил при опросе свидетелей – кажется, по времени совпадает. Но ни номера машины, ни внешности этих троих никто не запомнил.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Крячко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10