Уоррен передал сумку мне.
– Открой.
Я потянула за ручку и раскрыла замок. Все уставились на мои руки, когда я доставала и откладывала комиксы Темп. В глазах присутствующих появилось любопытство, они пытались прочесть заголовки; Я достала и комиксы Света, положив сверху книгу о Страйкере.
– Вот эту я читала у входа в магазин, когда впервые почуяла Аякса.
– Можно? – спросил Уоррен. Я протянула ему комикс, и он принялся листать его.
– Он о парне по имени Страйкер, который попал в засаду во время своей трансформа…
– Мы знаем о Страйкере! – гневно выпалила Чандра. – Не говори о нем так, будто знала его.
– Боже, оставь ее в покое, Чандра.
– Иди ты, Феликс! – крикнула она и обвела всех вызывающим взглядом: кто еще что-нибудь скажет. Когда дошла до меня, скривила губы и недоверчиво покачала головой: – И она первый знак? Что за вздор!
Она развернулась и вышла, захлопнув за собой дверь. Попугайчики в клетке раскричались.
– Иди за ней, Феликс, – негромко попросил Уоррен.
– Да пошла она!
– Феликс.
Феликс вздохнул и покинул комнату, не проронив больше пи слова. Майках неловко поерзал.
– Я тоже пойду. Им может понадобиться рефери. Майках ретировался, а Грета прикоснулась к моей руке.
– Прошло всего шесть месяцев, – объяснила она спокойным добрым голосом. – Раны еще свежи.
Я кивнула, понимая. В конце концов я тоже видела смерть Страйкера. Видела, как рвутся жилы на его шее, как кровь заливает платье его матери, слышала ее душераздирающие крики. Чандра все равно сука, но нельзя винить ее в постигшем горе.
– Мне жаль, – искренне сказала я.
Грета потрепала меня по руке, затем налила в чашку чая из керамического чайника, гревшегося на плите.
– Все в порядке, дорогая. Выпей. Я сама собирала и сушила травы.
– Что это? – Уоррен держал в руках снимок Бена. Должно быть, я сунула его между страницами комикса, когда Аякс нашел меня.
– О боже. – Грета сочувственно глядела на меня. – Ничего удивительного.
– Что? – Я переводила взгляд с нее на Уоррена и назад, забыв о дымящейся чашке с чаем.
– Всякий может это почувствовать. – Она покачала головой.
Я открыла рот, чтобы спросить, что она имеет в виду, и неожиданно поняла. Это так легко, когда тебе покажут. Грета, прочитав мои мысли, тем не менее ответила: – Твою печаль, дорогая. Такая глубокая печаль. Так Аякс понял, где ты. Сильные эмоции: любовь, ненависть, горе, радость, надежда – выдают тебя, если ты не умеешь их контролировать.
– Поэтому мы просили тебя оставаться спокойной, – Уоррен по-прежнему казался раздраженным, но по крайней мере грязное подозрение с меня снято.
Грета наклонилась ко мне.
– А кто это?
Уоррен захлопнул комикс, оставив снимок внутри. Скатал его в трубку и показал на меня.
– Поговорим об этом позже.
И он тоже вышел из комнаты, оставляя за собой волны ярости.
– Ну как, – пошутила я, – умею я всех разогнать?
– Да, отлично сработано, – подыграла Грета, и я, сама того не желая, рассмеялась.
Она маленькая женщина, эта Грета, с тонкими пальцами и запястьями и такими же хрупкими ногами, что видны из-под узкой юбки и лабораторного халата. Разумного размера каблуки, скромные украшения, а волосы, убранные в шиньон, поседели на висках. Я бы дала ей сорок с небольшим, если бы ее глаза не были такими мудрыми. «Грета старше, – решила я, – и, вероятно, гораздо жестче, чем можно подумать, глядя на ее лицо в форме сердца».
– Ты как будто хорошо поправляешься, – объявила Грета, возвращаясь ко мне. – Кроме рапы на бедре, серьезных повреждений нет.
Я коснулась внутренней стороны бедра, где меня задел кондуит Аякса, когда я убегала; рана была зашита и причиняла лишь легкое неудобство.
– Останется шрам – они всегда остаются от сверхъестественного оружия, – но порез был неглубокий. – Грета поправила мои простыни. – Твои глаза были в более тяжелом состоянии.
– Такое с кем-нибудь случалось раньше?
– Что именно? Повреждения, полученные по пути в убежище? – Я кивнула. – Не с агентами Света. Однажды Овен со стороны Тени пытался силой прорваться в убежище. Я слышала, что к тому времени, как он достиг конца спуска, от него осталось достаточно, чтобы покрутить на рашпере. Но это было три года назад, еще до меня.
До нее? Я наклонилась вперед, чтобы ей удобней было разглядывать мои глаза. Вероятно, ей понравилось то, что она увидела, потому что она перестала щуриться и улыбнулась.
– Я считала, что нужно вырасти в Зодиаке, чтобы стать членом отряда…
– О, нот. Я пришла к этому поздно, как ты. – Она снова села на кровать рядом со мной. – Моя мать была смертной – конечно, одаренной, но все же смертной. Отец – звездный знак Близнецы. Если бы родословная строилась по отцовской линии, я сама была бы звездным знаком. А так мне не хватает некоторых… физических данных. Технически, я не вхожу в отряд. – Она сухо усмехнулась, но не казалась обиженной такой судьбой. – Вдвоем они передали мне достаточно, чтобы я могла стать вспомогательным персоналом. Звездные знаки приходят ко мне, когда опасаются, что их эмоции – и соответственно их феромоны – могут их выдать. А иногда они приходят поговорить.
– Значит, ты… как шринк?
Она поморщилась, услышав это слово.
– Лучше звучит «психолог сверхъестественного».
– Не… независимый? – спросила я, вспомнив описанное в комиксе деление на членов отряда и остальных.
Грета рассмеялась, потом слегка присвистнула краем рта.
– Будь осторожна с использованием этого слова. Некоторые могут сильно оскорбиться, если ты причислишь их к бродячим агентам.
– Прости.
– О, я не имела в виду себя. Как я уже сказала, я отношусь к вспомогательному персоналу отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134