– Я собирался помочь тебе с этими парнями, но ты как будто сама справилась. Тебе, должно быть, постоянно приходится отбиваться.
Да, я о них позаботилась. Я посмотрела на свою обувь, кусочки цемента прилипли к яркой красной коже, и почувствовала, как оживает мое собственное сознание вины. – Тебе что-нибудь нужно, Бен?
– Я… да, пожалуй. – Он пошарил во внутреннем кармане куртки. – Что ты можешь рассказать об этом снимке?
Я поняла, что он собирается мне показать, еще до того, как он достал фото. Снимок со вспышкой, должно быть, сделан в ют вечер, когда Аякс напал на меня в «Валгалле». Я узнала костюм, мешком висящий на его теле. Это я ранила его в плечо: сейчас у него на шее повязка. Дьявол, я через фото чувствую его зловоние.
Я с трудом глотнула и вернула снимок.
– Ужасное освещение. Но по крайней мере у него не лежит подбородок на кулаке. Терпеть не могу такую позу.
– Это полицейская съемка со вспышкой, – сказал Бен сквозь стиснутые зубы. – Ты никогда раньше не встречала этого парня? Уверена, что не знаешь его?
– О боже! – воскликнула я в притворной тревоге. – Неужели это парень из реалити-шоу о свиданиях вслепую.
Все-таки я не должна была давать им свой номер.
– Неважно, – буркнул он, и я практически увидела, как он гаснет. После долгого молчания он произнес: – Сейчас это, вероятно, не имеет значения, но как насчет того вечера? Ты что-нибудь помнишь… что угодно?
– Я… м-м-м… я все еще пытаюсь с этим справиться. – Я отвернулась, словно совсем не хотела об этом говорить – и я действительно не хотела, – новсе же успела заметить, как раздраженно дернулись его губы. Бен никогда раньше так не смотрел на меня. Словно испытывает отвращение. Словно я слабая.
Потом он тяжело вздохнул… и это мне совсем не понравилось.
– Послушай, Трейна, не обижайся и не теряй терпения, ладно, – заявила я высоким от негодования голосом. – У меня случилась потеря памяти. Я многое не могу вспомнить.
– Прости, конечно. – Его лицо смягчилось. – Но если хоть что-нибудь вспомнишь о Джо, о том вечере, обо всем… позвони, хорошо?
Я кивнула – солгала молча.
– Не знаю… – начал он, потом после паузы продолжил: – Не знаю, рассказывала ли она тебе о нашем свидании и была ли у нее возможность…
Он с трудом глотнул, и я видела, как напряженно работает его горло. Горло, которое я целовала, в которое тыкалась носом неделей раньше. Я не забыла еще запах и вкус этого горла и неожиданно поняла, что он собирается мне сказать:
– Оливия, прости, что роюсь в прошлом, но я уже давно хотел…
Я покачала головой, всколыхнулась копна светлых волос.
– Бен…
– Пожалуйста, позволь мне сделать это. Я должен был сказать это Джоанне, но не решился, а сейчас… – Он замолчал, и лицо его перекосилось.
Я кивнула, прикусила губу и приготовилась к душераздирающей речи.
– Мне жаль.
Искренне удивленная, я отступила.
– Жаль чего?
– Жаль, что оказался слишком слаб. Что не был рядом с твоей сестрой, когда она во мне нуждалась. Я причинил боль вам обеим.
Слезы заполнили мои глаза.
– Она никогда не винила тебя, Бен.
– Знаю. Я ненавижу себя за нас обоих. – Он провел рукой по волосам, отчего они встопорщились беспорядочными клочьями. – Боже, я боялся, что она закончит, как моя мать, просто оболочка, которая когда-то была живой, сильной и прекрасной, если бы не человек, который смог изменить ее, опустошить.
Бен никогда не говорил о своих родителях. Я была так удивлена, что он делает это теперь – и при Оливии, – что промолчала.
– Знаешь, он считал, что это моя вина. Он бросил мне в лицо: вот что происходит, когда мужчина не может позаботиться о своей женщине, и я уверен: он хотел этим причинить мне боль. Не здесь, а здесь. – И он показал сначала на свою голову, потом на сердце.
– Твой отец был ослом, Бен.
Мне было все равно, так ли поступила бы Оливия. Просто это то, что он должен знать.
– Конечно. – Он кивнул. – Но эти слова остались со мной. Я позволил им мучить меня, так же, как мать позволила, чтобы его речи уничтожили ее, и я потерял возможность узнать, кем стала Джоанна – потерял целых проклятых десять лет… – просто вспоминал ее такой, какой она была.
– Ты был молод.
Слеза скользнула по моей щеке, и я стерла ее, надеясь, что он не заметил.
– Она была еще моложе, – яростно ответил он. – И ты тоже.
– То, что произошло той ночью, сделало нас такими, какие мы сегодня. – Я попыталась успокоить его. – И Джо… Джо нравилось, какая она.
– Мне тоже нравилось.
Он замолчал, но от него исходило такое горе, окрашенное чувством вины и яростью, что я поняла: это комбинация, сырая и маслянистая, со временем сожрет его живьем.
– Бен, пожалуйста. – Я подошла ближе. – Ты должен отпустить ее.
– Она не для того снова пришла в мою жизнь в одиннадцатом часу, только чтобы я убедился, как мне ее не хватает!
Слова вырвались с такой яростью, словно давно ждали на кончике языка возможности взорваться.
– Ш-ш-ш. – «Боже», – подумала я, подходя еще ближе. – Все в порядке, Бен, все хорошо.
Но это была ложь, и он покачал головой. Он тоже знал, что это ложь.
– И здесь есть еще что-то, кроме нападения на квартиру и двух человек, разбившихся насмерть. Это точно!
– Откуда тебе это известно? – негромко спросила я. – Тебя там не было.
– Потому что знаю Джо!
Что я могла ответить на это? Мне ужасно хотелось услышан, эти слова. ноесли он не оставит это дело в покое, то подвергнет опасности нас обоих. Я ожесточилась, заставив себя не думать о его горе.
– Это одна из загадок, которые никогда не будут решены, Бен. Здесь невозможно сочинить хэппи энд.
– Но я по крайней мере могу найти ответ, который меня удовлетворит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134