– Я здесь работаю.
– Ты врач? – спросила я, глядя на его пальцы-сосиски и огромный рост. Скорее похож на быка в лабораторном халате.
– Майках занимается всеми случаями, которые могут вызвать вопросы у смертных врачей, – объяснил Уоррен. – Он гений со скальпелем.
Почему-то у меня возникло впечатление, что грань между гением и безумным ученым здесь почти неразличима.
Я закрыла глаза и снова опустила голову на подушку. Может, это один из моих снов. И я в любое мгновение могу проснуться и быть собой, Уоррен по-прежнему будет бродягой, а Майках в каком-нибудь баре будет наливать полицейским «будвайзер». В реальности я бы сейчас выпила пива.
– Вот и отлично, – произнес Майках, заставляя мой сон свернуться. Я почувствовала его ладонь у себя на подбородке, он поворачивал в разные стороны голову. – Я сам проделал всю работу, и, если можно так говорить о себе, работа отличная.
– Почему ты трогаешь мое лицо? – Я открыла глаза. – Почему он трогает мое лицо?!
Уоррен выглядел раздосадованным, Майках – удивленным. Он покосился на Уоррена.
– Ты ей еще не рассказал?
– Что он мне не рассказал?
Уоррен слегка рассмеялся – от этого звука у меня напряглись нервы, и я резко повернула к нему голову. – Я как раз собирался к этому перейти.
– Черт возьми! – выругалась я чужим голосом, ни к кому не обращаясь. – Могу я посмотреть в зеркало?
– На самом деле все не так плохо, – заметил Уоррен и отступил: Майках бросил на него пронзительный взгляд. – Я имею в виду, что ты великолепна. Никто и представить себе не сможет, что это ты.
– Большое спасибо. – Я осторожно поднесла руку к лицу. Все казалось нормальным, пока я не добралась до моего носа – вернее, до носа той, кому он принадлежал. Мой нос был сломан во время тренировки, и его легкая неправильность придавала моему лицу некое орлиное свойство. Во всяком случае я предпочитала так думать. На самом деле я смертельно боялась хирургических операций – иронично, учитывая обстоятельства.
Я начала ощупывать лицо ниже. Губы полные, но все же мои; а вот подбородок с ямочкой и больше в форме сердца, чем я помнила. Я наткнулась на прядь волос и приподняла ее, глядя на нее искоса.
– Я блондинка.
– На упаковке было написано: «Совершенный цвет платины».
Я позволила рукам упасть. Груди, голос, лицо, волосы… мне не нужно зеркало, чтобы соединить все это. Незваные слезы заполнили глаза. Я очень редко плачу, поэтому я решила, что это пришло в этом призовом пакете. Боже, они подменили мое тело и мои гормоны.
– Вы превратили меня в… бабу!:
– Тш-ш. – Майках потрепал меня по плечу, стараясь успокоить. – Это превосходная маскировка.
«Превосходная маскировка для женщины, которая хочет, чтобы ее груди входили в комнату раньше нее самой, – подумала я истерически. – Для женщины, которая хочет, чтобы за нее говорила ее внешность. Для той, которая не воспринимает себя серьезно!»
– Мы все пользуемся маскировкой, – добавил Уоррен.
– Что? – рявкнула я на него. – И ничего лучше Йоды вы не придумали?
– Вижу, ты ничего не сделал с ее темпераментом, – сказал Уоррен.
– Кое-что даже я не могу изменить.
Я свирепо уставилась на них, потом произнесла с паузами тем тихим голосом, который говорил им, что я настроена серьезно:
– Дайте. Мне. Зеркало.
– Хорошо, но предупреждаю тебя, ты можешь испытать шок.
– Более сильный, чем удар по голове стальной дубинкой? – резко спросила я. – Или сильнее, чем от известия, что официально я мертва?
Сильнее, чем видеть, как умирает твоя сестра! Этого я не сказала. Уоррен поменял наклон моей кровати, а я протянула руку за зеркалом. Когда меня усадили, он дал мне его, и, видя их взгляды на моем лице, почти голодные взгляды, я испытала новый приступ тревоги. Глубоко вдохнув, я подняла зеркало и посмотрела в него.
Я почувствовала, как отвисает челюсть, увидела это в зеркале, но промолчала. Перевернула зеркало, нет ли у него ложного второго покрытия, дважды постучала им по кровати и снова посмотрела. Потом встретилась с тревожным взглядом Майкаха.
– Это… это Оливия.
Лицо его расслабилось с облегченной улыбкой.
– Ты Оливия, – поправил Уоррен, тоже широко улыбаясь.
Никакого сомнения.
На этот раз я потеряла сознание сама, без внешнего воздействия.
Придя в себя в следующий раз, я обнаружила, что нахожусь в одиночестве. В палате было темно, и я хотела позвать сестру, но потом раздумала. Вместо этого потянулась к груде газет и вскрикнула, коснувшись первой. Кончики пальцев одновременно были чувствительны и онемели. Я проверила структуру пальцев на газетной странице, на ее сгибах, но предыдущий опыт уже дал мне ответ. Казалось, что я держу листок в хрустальных перчатках. Повернув ладонь, я убедилась, что мои отпечатки пальцев исчезли.
Я постучала друг о друга подушечками большого и указательного пальцев, ожидая услышать легкий звон, как скрежет ногтей о стекло, но никакого звука не было. Я почувствовала щелчок – но не различила, – словно кости непосредственно соприкоснулись друг с другом. Странное, слегка тошнотворное ощущение; впрочем, наверно, со временем оно станет слабее. А пока я решительно взялась за газеты и начала читать.
Статьи были сложены в хронологическом порядке, самые последние внизу, и содержание их становилось все более сюрреалистическим, В статьях в мучительных подробностях, не всегда лестных и верных, рассказывалось обо мне, о моей жизни и трагической гибели.
Суть такова: Джоанна Арчер погибла в ходе неудачного нападения грабителя на квартиру сестры на девятом этаже. Я героически сражалась, но в конце концов выпала из окна вместе с грабителем, неким Батчем Льюисом из Хьюстона, Техас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134