Положила руку ему на грудь, сделала еще один оборот хлыста, крепче взяла в руку и потянула. Он вцепился в свое горло. – А теперь смотри мне в глаза, Аякс. Потому что я хочу, чтобы ты знал, кто я на самом деле, когда я буду тебя убивать.
Наконец сквозь туман моей ярости проник голос я осознала, что он раздается уже какое-то время, – и миг пришлось несколько раз мигнуть, чтобы сосредоточиться.
– Оливия! Черт побери! Дай мне эти проклятые ключи! Хантер шел по комнате, держа Уоррена в кольце своих сильных рук и одновременно протягивая мне эти скованные руки. Глиф его ярко сверкал, но это была реакция на Аякса. Хоакина не было видно.
Глаза Аякса расширились, когда он услышал мое имя, понял, кто я под своей маской.
– Оливия?..
– Приятно познакомиться, но, к сожалению, это знакомство будет коротким.
Я дернула, послышался хруст. Шея Аякса сломалась, пока он еще произносил имя моей сестры. Он еще не умер. Я вырвала его кондуит и погрузила его ему в самое сердце. Мгновенно меня охватило зловоние разложения, как когда я убила Батча, но теперь я видела в этом добрый знак, знак смерти. Запах Тени. Но еще сильней было ощущение силы, которая лилась на меня как проливной дождь, билась о меня, заполняла изнутри, пропитывала мои органы и заставляла кровь гудеть, превращая их в живые провода. В одном Аякс оказался прав. Это было невероятно хорошо.
Выхватив из кармана ключи, я бросила их Хантеру и свернула его хлыст. Потом бросила и хлыст к его ногам, схватила собственный кондуит и, не задерживаясь, побежала к полуоткрытой двери.
– Оливия! Подожди. Помоги мне вывести его отсюда.
– Но…
Но Хоакин. Месть так близка. Воздух все еще полон его запахом – запахом перегоревших сладостей; он такой липкий, что кажется, будто он тянется за Хоакином. Я все еще могу догнать его, как когда он догнал меня… но мне придется действовать.
Хантер видел мои колебания и покачал головой.
– Он слишком слаб.
Я раздраженно заворчала, переводя взгляд с двери на него, и наконец заявила:
– У меня есть идея.
Мы по очереди прижимались ко рту Уоррена, вдувая в него жизнь: ауреоль яркими вспышками выходила из наших тел; при этом один из нас следил за тем, как поднимается и опускается грудь Уоррена, как усиливается дыхание, а второй в это время насыщал его своей силой, отдавал его телу и мозгу часть себя. Казалось, это продолжалось целую вечность, но спустя несколько минут Уоррен открыл глаза, зрение его сфокусировалось, и он улыбнулся.
– Я говорил… хороший парень. Как я.
Я мягко прижала палец к его распухшим губам.
– Правильно, Уоррен. Как ты.
Поднявшись, я посмотрела в глаза Хантеру.
– Сейчас он достаточно силен. Уведи его отсюда.
И не стала дожидаться его возражений. Я не хотела выбирать между своей местью и спасением Уоррена. Мне нужно и то и другое. Нужно все.
29
Я выбежала в дверь, через которую ушел Хоакин, и двинулась по быстро исчезающему кровавому следу, но оказалась опять в Прогоне.
– Что?..
Дверь пропала. Я ударила рукой по сплошному стальному листу, гладкому в швах, непроходимой преграде к Хантеру с Уорреном.
В коридоре послышался смешок.
Я развернулась, держа наготове лук и стрелы, но никого не увидела. Только Прогон, гладкий и ровный, в молчаливом вызове простирающийся передо мной.
Звук приходил из-за стены, из-под пола, обволакивал мои ноги и спину. Что-то проникало мне в основание черепа, как будто многоножка пыталась погрузиться под кожу, забраться в мозг, но я тряхнула головой, и это ощущение отступило, хотя то, что его вызвало, оставалось. Я поняла, что этот стерильный коридор скрывает нечто такое, что в любое мгновение может дотянуться до меня, и это не Хоакин.
– Наконец-то. Еще один Стрелец.
В голосе проскальзывало любопытство, даже дружелюбие, каждое слово отдавалось гулким эхом, как звук виолончельной струны; этот звук был низким, музыкальным и полным жизни. Я подняла глаза вверх в поисках решеток, вентиляции, камер… чего-нибудь такого, через что за мной могут наблюдать… но ничего не было. Стены и потолок необычно гладкие, и вполне можно было решить, что это не коридор, а проход в живом организме, как кишка огромного зверя, и я поглощена, затеряна внутри этого зверя. Я быстро отодвинула эту мысль.
– А я-то думал, кто проделывает дыры в моем энергетическом поле. Уоррен больше на это не способен, он сыграл свою роль. Добро пожаловать.
Смешок доносился ниоткуда и отовсюду, и мне ну нужно было видеть лицо, чтобы узнать холодное высокомерие, окутывающее эти слова. Я на его поле, и хотя я не представляю, в какую игру мы играем – не знаю ее правил, – я не сомневалась, что он хочет привязать меня к себе.
– Ты Тульпа, – сказала я, начиная осторожно пятиться. Попыталась ощупью отыскать выход, но когда ладонь коснулась стены, в мою плоть впились иглы, и я отдернула руку. На руке выступило, множество капель крови, хотя они у меня на глазах высохли и исчезли. Поверхностные раны. Но не это меня тревожило. Теперь я поняла, что мне предстоит миновать Прогон, и у меня было ощущение, что меня ждут более неприятные сюрпризы.
– Кого-нибудь ждешь? Может, союзника?
– Нет. – Я сделала шаг вперед, потом другой. – Просто ты не такой, каким я тебя представляла.
Ну, ладно, поддельная бравада не уведет меня далеко, но мои союзники уходят из «Валгаллы», и если Тульпа действительно со мной, остановить Хантера и Уоррена он не сможет. Насколько мне известно, он не может одновременно находиться в двух местах. Это хорошо. А что плохо? То, что Тульпа со мной.
– Значит, ты ошибалась. Понимаешь, тебе пришлось напрягать воображение. А что самого плохого ты можешь увидеть в лице врага?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134