Действительно, мы должны, насколько это возможно, препятствовать той миграции, которая, по нашему мнению, привела к упадку древних высоких культур.
Однако наше поколение оказалось счастливым. Нам на помощь пришли могущественные союзники. Ранее мы наделись что с помощью легионов и хорошо охраняемых складов провизии цивилизация сможет выжить в нескольких странах. Но потом прибыли люди. И теперь мы можем надеяться, что Союз выживет, не получив существенных повреждений, на всей своей территории.
Конечно, помощь людей ограниченна. Они нам объяснили, что не могут рассчитывать на сильную поддержку из своего родного мира. Что ещё важнее, они немногочисленны, и только они могут работать с некоторыми устройствами или спланировать наилучшее их применение. И все же один их боевой воздушный корабль превосходит по боевой силе целый легион, не говоря уже об орде варваров.
И потому я считаю, что нет смысла удерживать Валеннене Мы сможем туда вернуться, когда захотим. И кроме того, что мы там теряем? Предметы роскоши, вроде шкур безногов, рыболовные зоны, которые все равно будут испорчены с приходом Бродяги, и минералы да материалы вроде феникса, которые мы действительно используем. Но при нужде мы можем обойтись и без них. А когда орды валенненцев разобьются о нашу линию обороны, которую мы с помощью землян сможем организовать, они, помяните мое слово, будут очень озабочены, как бы им начать торговлю с нами.
И я предлагаю, чтобы мы дали нашему народу работу поближе к дому, где её полно. Роль легионов в теперешнее время хаоса должна быть более гражданской, чем военной, им надо больше строить, чем драться. И я предлагаю не только воздержаться от просьбы к другому легиону присоединиться к Зере Победоносному, но и попросить сам легион Зера вернуться к нам. Он нужнее здесь, чем там.
Джерасса видел Ларреку и Спарлинга, не вошедших в зал и стоящих у входа. Он, очевидно, немедленно перестроил конец своей речи и сказал:
— Вы слышали от меня достаточно. Здесь присутствует тот, кто говорит от имени людей. Будет ли ваша воля выслушать его?
— Да! — пропела сотня голосов из зала, и говор прошел по ярусам зрителей. Джерасса сошел с возвышения. Чтица Закона Оваззи произнесла стандартную формулу:
— Добро пожаловать, Иен Спарлинг. Желаешь ли ты обратиться к нам?
«Черта с два, — подумал человек. — И больше всего из-за тебя, старуха. Ты входишь в ту полудюжину во всей Вселенной, кому я меньше всего хотел бы причинить боль».
— Да! — произнес он вслух, вышел вперед и поднялся на возвышение.
Они с Оваззи похлопали друг друга по плечам. И её плечи вдруг показались хрупкими. Старая даже по иштарийским меркам, она явно быстро постарела от печальных новостей последних лет. Это значило, что ей уже оставалось недолго, и она это знала. Как если бы какое-то божество захотело вознаградить иштарийцев за проклятие Ану, их раса была избавлена от медленного увядания, занимающего половину человеческой жизни, и от ужаса старческой немощи. На Спарлинга смотрели ясные глаза с истощенного, но лишенного морщин лица. И шкура её оставалась зеленовато-коричневой, и грива — красной с проблесками золота, как в молодости.
— Ты знаешь, что здесь творится? — спросила она.
— Немножко, — ответил Спарлинг. И, стараясь потянуть время, добавил: Лучше, если ты мне расскажешь.
Она быстро изложила ему содержание предыдущих дебатов ассамблеи — в этом состояла часть её обязанностей. Хотя изначальной ролью Чтеца Закона было знать все законы Союза, эта роль сошла на нет по мере распространения грамотности. Тем не менее для кандидатов на этот пост было обязательным иметь превосходную память и уметь видеть картину в целом.
Оваззи была Чтицей Закона уже три сотни лет, и никто ещё не предлагал её сменить.
Спарлинг наполовину слушал, наполовину занимался подысканием слов, которые ему предстояло произнести вслух. Его задача состояла не в том, чтобы сказать горькую правду сладким языком, а в том, чтобы подвигнуть слушателей к решению и действиям, могущим облегчить резко ухудшающуюся ситуацию. Но к каким решениям и каким действиям? Он не мог сказать с уверенностью. Это же не парламент. Власть ассамблеи была чисто моральной.
«Я уже двадцать лет на Иштар, и я даже стал ксенологом, чтобы лучше выполнять свою работу инженера. Но я изучал страны, далекие от этой, и кроме того, я никогда не играл в местные политические игры. Моя политика на Земле, где приходилось выбивать согласие властей и фонды для нашей работы. И мне следует помнить, что Союз — не империя, не федерация, не объединение союзников. Или нет, Союз — всёго этого понемножку, и многое ещё другое, чему даже нет названия. Что общего у этих делегатов? Да ведь многие из них даже и не делегаты!» И Спарлинг стал репетировать про себя то, что собирался сказать о прошлом и настоящем, прикидывая, как воспринял бы услышанное тот, кто только что прибыл и слышал это впервые.
При последнем проходе Ану цивилизация в Южном Бероннене не исчезла полностью. Народ построил склады продовольствия, крепости, да ещё укрытия для книг и инструментов, и тогда уже было несколько легионов. Еще им помогло долгожительство. Молодой и талантливый иштариец, обученный под руководством мастера, оказывался в расцвете сил во время катастрофы и, пережив её, обучал тех, кто жил в начале следующего цикла. К тому же период творчества у иштарийцев длится дольше. Если у людей наиболее благоприятный для самостоятельного творчества возраст приходится, скажем, на период от двадцати до тридцати пяти, то у иштарийцев — от пятидесяти до ста пятидесяти, со всеми преимуществами более долгого накопления опыта и озарений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87