Американцы в прежние времена сказали бы так: «Подите к черту!». Монашеские ордена послеримского периода, феодальной Индии и Китая, а также Японии с успехом это сделали, и я замечаю, что их современный эквивалент с каждым десятилетием становится все более весомым.
Я лично тоже избрал для себя этот путь, хотя и предпочитаю быть отшельником, а не трупом, изъеденным червями. Такой совет огорчает меня самого, Сабуро, но это, по-моему, единственный ответ на ваш вопрос.
Когда-то был и другой вывод: христианам нужно было оставить Город Разрушения, в прямом смысле этого слова.
Американская история полна таких примеров: пуритане, квакеры, католики, мормоны. А сегодня новой и еще более великолепной Америкой стали звезды.
Но, боюсь, наш век — не самый подходящий для такого бегства. Я имею в виду плохую приспособляемость первых земных поселенцев к окружающей среде других планет. А могущественное общество, отделившее их от себя, как должное ожидает от них расширения колоний и освоения новых пространств.
Для умирающих цивилизаций не характерен экспорт своих основ. Да и самим основам нет никакого смысла отрываться. Лично мне хотелось бы провести остаток дней на этой новой планете Растум, хотя здесь — мои корни, но кто отправится туда со мной?
Так что, Сабуро, нам остается только терпеливо ждать, пока…"
Руки Энкера соскользнули с клавиш. Боль в груди, казалось, разверзла ее настежь. Он с трудом встал, пытаясь ухватиться за воздух. Или, может быть, это было бессознательное движение тела. В гаснущем сознании возникла мысль, что у него есть, может быть, еще миг, чтобы увидеть фиорд и небо.
И он успел сказать себе со странным чувством благодарной радости: обещанная три тысячи лет назад смерть, Одиссей, придет к тебе из моря, и на ней будет маска нежности.

Глава 4

Все знали, что комиссар Свобода отстранил от себя своего сына Яна.
Однако, он не издал приказа ни о его аресте, ни даже о малейшем его беспокойстве, поэтому возможность примирения в конечном счете не исключалась. Это фактически, хотя и неофициально, вернуло бы молодому Гражданину статус Стража. Поэтому лучше было оставаться все же его другом, чем становиться врагом.
В силу этих обстоятельств Ян Свобода никак не мог понять: обязан ли он своим служебным ростом самому себе или же какому-нибудь предполагаемому льстецу в Министерстве Океанических Минералов.
Он даже точно не мог сказать, сколько из его друзей, за исключением немногих, на самом деле были таковыми: ни его попытки выяснить это, ни прямые вопросы, которые он задавал время от времени, ни к чему не приводили. Это было очевидно. И Ян ожесточился.
Узнав о новом отцовском декрете об образовании, Ян произнес тираду, вызвавшую огонек зависти в глазах его друзей-конституционалистов. Они тоже не прочь были бы сделать подобные замечания, но не могли себе этого позволить, потому что не были сыновьями Комиссаров. Их официальные заявления были встречены отказом, и они стали приспосабливаться, чтобы мужественно перенести все трудности этой скверной ситуации. В конце концов, это были представители образованного, состоятельного, прагматически настроенного класса, у них оставалась возможность проводить дополнительное обучение детей дома или даже нанимать репетиторов.
Итак, новая система вступила в действие. Прошел год.
В ненастный дождливый вечер Ян Свобода вел аэрокар на посадку к своему дому.
С запада наступали огромные серые волны, которые с грохотом проносились между кессонами домов. Пена и брызги от них залетали на крышу.
Небо наверху медленно двигалось, низкое и косматое. Видимость была настолько ограничена, что невозможно было разглядеть ни одного дома вокруг.
Ян подумал, что это его вполне устраивает. Морские дома были очень дорогими, и хотя он получал большое жалование, этот дом был единственным, что он мог себе позволить, потому что конституционалисты обычно вели очень скромную жизнь. Несмотря на это, он испытывал финансовые затруднения. Но где еще можно спастись от суматохи, создаваемой всякими уродами?
Его машина коснулась колесами главной палубы, дверь гаража открылась и закрылась за ним, и он выбрался из кабины в свое обособленное безмолвие.
Послышался слабый шелест — это заработали балансировочные установки, гидростабилизаторы, воздушные кондиционеры, электростанция; громче, хотя тоже приглушенно, стало доноситься завывание ветра, спорившего с океаном.
Ян почувствовал внезапное желание выйти и ощутить на лице влажный воздух.
Эти идиоты сегодня в министерстве, неужели они не понимают, что используемая сейчас система ионного обмена совершенно неэффективна при горячем обогащении и что даже небольшое базовое исследование могло бы привести к решению, которое…
Свобода стукнул узловатым кулаком по машине. Бесполезно. Он не знал, с кем именно надо бороться. С таким же успехом можно было ловить воду решетом.
Ян вздохнул и пошел на кухню.
Он был среднего роста, довольно стройный, темноволосый, с высокими скулами, крючковатым носом и глубокой, преждевременной морщинкой между бровей.
— Здравствуй, дорогой, — жена поцеловала его. Затем добавила:
— Ах, ощущение такое, как будто целуешь каменную стену. Что случилось?
— То же, что и обычно, — пробурчал Свобода.
Он прислушался к поразительной тишине.
— Где дети?
— Джосселина звонила с материка и сказала, что хочет провести этот вечер с какой-то своей подругой. Я ей разрешила.
Свобода остановился и долго смотрел на жену. Джудит сделала шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11