- Но не следует забывать, что наша плоть восстанавливается не так просто.
Я думаю, что боль просто позволяет человеку быстрее овладеть собой:
физическая боль вытесняет душевную. Но сама я никогда бы не решилась на
самоистязание.
Ларекка достал трубку и начал ее набивать.
- Правильно то, что помогает, - сказал он. - И в мире не существует
ничего одинакового. Пожалуй, самое лучшее в Газеринге то, что внутри него
существует множество сообществ с разным жизненным укладом, и каждый может
сравнить и выбрать тот уклад жизни, который ему больше по душе.
Джиль подумала: "Я понимаю тебя, дядюшка. Ты хочешь укрепить в юных
сердцах верность. У них нет твоего опыта и они не видят перспектив
цивилизации так ясно. Ты хочешь сделать так, чтобы каждый сознательно
встал на защиту Газеринга и был готов умереть за него.
Она почувствовала, что была права, так как он продолжал:
- Послушайте меня. Если бы не Газеринг, я стал бы бандитом, или
влачил жалкое существование. А Газеринг сделал мою жизнь полнокровной...
Целеустремленнее.
Все уши насторожились. Джиль почувствовала, что если бы ее уши могли
шевелиться, они бы тоже повернулись в сторону Ларекки. Ларекка рассказывал
ей много историй о своей жизни, но никогда не говорил о своей молодости.
- Хотите послушать? - спросил он. - Сегодня у меня настроение для
воспоминаний.
"Старый хитрюга, - подумала Джиль. - Если тебе действительно
захотелось поделиться воспоминаниями, то лучшее время, чем это,
действительно, трудно выбрать".
- Все это произошло так давно, что даже странно подумать, будто это
происходило со мной.
Ларекка помолчал. Костер рассыпал искры. Звезды своими лучами,
казалось, касались дыма, который длинными полосами поднимался им
навстречу. Откуда-то из-за леса донесся звериный вой.
- Вы знаете, что родился я в Хаэлене, - начал Ларекка. - И свои
первые пятьдесят лет провел там. Песня, которую пела Джиль, пробудила во
мне воспоминания, потому что Хаэлен похож на Шотландию, но только в
Хаэлене холоднее. Там частые туманы, холодные ветры, морские волны бьются
о скалистые берега...
Неудивительно, что в этой стране много мужественных людей, из которых
рождаются прекрасные моряки, воины, рыбаки...
Клан Керази, к которому принадлежал и я, был очень богат. Вы знаете,
что хаэленцы живут кланами. Керази владели обширными охотничьими и
рыболовными промыслами, большими участками земли на материке. Отцу
принадлежал большой участок побережья, и у него была еще доля в трех
других участках. Мы жили в большом доме на берегу, куда течением приносило
много плавучего леса, так что в угле мы даже не нуждались. И мы могли
тратить деньги на другие нужды. Да, мы жили хорошо.
Хаэленцы женятся рано, года в двадцать четыре, едва выйдя из
юношеского возраста. Это обусловлено тем, что в таком суровом климате
велика детская смертность, и хаэленцы должны использовать период
деторождения насколько это возможно. Свадьбы устраиваются родителями, но
при этом учитывается и мнение детей: ведь если приходится жить с кем-то
всю жизнь, партнер не должен быть тебе противен.
Ларекка долго молча курил. Когда он заговорил снова, взгляд его был
устремлен в ночь, в далекое прошлое.
Саррон и я были счастливы. Мы могли бы попросить, чтобы нам построили
дом поблизости от нашего, и тогда я мог бы работать вместе с отцом. Но мы
хотели независимости. Поэтому Керази выделили нам участок в Нортвайд Вэй.
Это был дикий участок, но в нем таились большие потенциальные возможности.
Там была неплохая рыбная ловля, хотя и сопряженная с некоторой опасностью.
В скором времени мы открыли на берегу для моряков, приходящих в гавань,
небольшую таверну. Саррон прекрасно готовила, а я добывал пищу. И к этому
времени у нас было уже четверо детей. Я относился к нашим богам довольно
спокойно. Не приносил им жертв и не считал, что они единовластно правят
Вселенной. Более того, я считал их выдумкой. Однако они не очень досаждали
моей семье за это. Хотя почтение к богам, как я теперь считаю, вещь
обязательная. Почему бы не выполнять освященные веками ритуалы?
Время шло своим чередом, и через двадцать три года мы переехали в
Дэйстед.
Ларекка замолчал и Джиль ласково погладила его по спине. Он улыбнулся
ей.
- Дэйстед, сэр? - переспросил один из воинов.
- Да. Это полуостров на северной оконечности Хаэлена. Там гораздо
теплее и чаще бывает солнце. Мы поехали туда на лодке. Но по пути
разразился ужасающий шторм. Сломало мачты, нас захлестнуло и бросило в
бушующий прибой. Живым на берег удалось выбраться лишь мне одному. Я
собрал то, что выбросило море, и отправился в Дэйстед, я основном затем,
чтобы обо всем рассказать родным.
Он снова затянулся, глядя на костер. Тьма подступала все ближе, и
хитрая Урания медленно поднималась над верхушками деревьев, окрашивая их в
серебристый цвет - и этот цвет был единственным в этой ночи, что
напоминало ему холод зим родного Хаэлена.
- Я рассказываю вам это, - продолжил он, - не для того, чтобы вы
видели меня, а для того, чтобы показать ситуацию. Вспомните, у разных
наций разные ситуации для того, чтобы утешить в горе товарища. У нас
считалось, что потерявший близких не должен оставаться один. С ним днем и
ночью должны находиться родные. И так продолжается до тех пор, пока рана
не залечивается. Для большинства это действительно трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56