Корабль плыл быстро. Они чувствовали как с каждым часом их сближения с сердцем зимы на севере, становилось холоднее и темнее.Солнце спускалось все ниже, пока не стало бледным диском на горизонте, едва различимом среди бегущих штормовых туч. Холод становился неумолимым, он пробирался сквозь одежду, кожу и кости прямо в душу. Брызги застывали льдом на обшивке корабля, а золотая Фанд на носу корабля покрылась инеем. Дотронуться до металла означало лишиться кожи на пальцах, дыхание застывало льдом на усах.Все глубже и глубже вторгались они в мир ночи, плывя по мрачным, сверкающим серебряными искрами морям, между призрачных, освещаемых луной гор — айсбергов. Небо было сплошной чернотой с бесчисленным количеством ярко горящих звезд, между которыми носились северные огни, напоминающие Скэфлоку о пламени на кургане. В этой бессмысленной, безжизненной пустыне, был слышен лишь шум ветра да бегущих волн.Они достигли Етунхайма не так, как приплывают в обычное королевство Мидгарда. Просто они заплыли дальше, чем смогло бы судно обычных смертных, в воды, которые становились все холоднее и безжизненней, пока наконец их путь не стали освещать лишь звезды, луна и дрожащая аврора. Скэфлоку казалось, что это царство лежит не на земле, а в каком-то странном измерении, находящемся на краю всего, где мироздание вновь уходило в дыру, из которой когда-то поднялось. У него было чувство, что море, по которому он плывет — Море Смерти, не связанное никак со всем остальным живым миром. Они потеряли отсчет во времени. Луна и звезды вращались здесь как-то по другому здесь были лишь волны, ветер да ужесточающийся холод — здесь времени не было. Заклятия Мананнана перестали действовать. Подули встречные ветра, против которых любой другой корабль плыть бы не смог. Снег слепил глаза. Из темноты чудовищами появлялись айсберги, и путешественникам с трудом удавалось избежать столкновения с ними.Но, пожалуй, самым ужасным были туманы — неподвижная, беззвучная, серая пелена, которая падала замерзшими каплями на палубу, пробиралась под одежды и бежала по коже к ногам, пока не начинали стучать зубы, слепила так, что ничего не было видно, на расстоянии вытянутой руки. Передвигаясь на ощупь, все проклиная и дрожа, Скэфлок и Мананнан пытались справиться с погодой колдовством — но тщетно. У них было чувство, что Силы собрались наверху и жадно всматривались в их корабль.Но наконец они достигли земли. Они увидели ярко горящие звезды, над гигантскими горами и сверкающими зеленым светом ледниками. Волны бились об утесы, за которыми простиралась эта земля, огромный, безжизненный мир скал, льда и ветра, ревущего над древним снегом.Мананнан покачал головой.— Перед нами Етунхайм. Утгард, возле которого, ты говорил, живет этот великан, лежит, я думаю, на востоке отсюда.— Как скажешь, — пробормотал Скэфлок. Он уже давно не ориентировался в пространстве. Ни один эльф не знал ничего об этой земле, кроме страшных слухов.Он больше не чувствовал усталости. Он шел вперед подобно кораблю со сломанным рулем, который плыл лишь потому, что больше делать ничего не оставалось, и никого не интересовало, утонет он или нет.Но когда он стоял на палубе и смотрел на страшную Страну Великанов, ему вдруг пришло в голову, что Фреда несчастна не меньше его. А может даже больше, потому что он мог забыться в поисках меча, и он знал, что она в безопасности, в то время как она знала лишь, что он вступил на смертельную дорогу, и ничего не могла поделать.— Мне раньше не приходило это в голову, — прошептал он удивленно, и вдруг почувствовал как слезы замерзают на его щеках. Он молвил:Не скоро забуду тебя, любимую, что потерял. Осталась печальной земля, забытым остался причал. Мой путь одинок и суров. Прости меня, небо и море, за самую злую беду, что я причинил тебе горе.И вновь он ушел в себя. Мананнан не пытался вывести его из этого состояния, поскольку уже знал, что это бесполезно. Корабль плыл на восток.Все было неподвижно в этой пустыне камня и льда. Но он чувствовал, что жизнь была недалеко от них. Эта земля породила тех, кто угрожал богам викингов — Аса-Локи, Утгард-Локи, Хеля, Фенрира, Гарма, который поглотит луну в конце мира.Корабль проплыл большой путь и Мананнан вглядывался в каждый фьорд. Королю моря становилось не по себе, потому что он все явственнее чувствовал запах Утгарда, и даже ему не очень хотелось приближаться к этому черному городу.— Мне сказали, что Больверк живет в горе, — сказал Скэфлок. — Значит должна быть пещера.— Да, но эта проклятая гора изрыта пещерами.— Эта пещера должна быть большой. Со следами кузницы.Мананнан покачал головой и вновь направил корабль к берегу. Когда они приблизились к утесам, Скэфлок почувствовал их настоящие размеры. Они взмывали так высоко, что не было видно их вершин. Было впечатление, что их каменные стены падали на него.Корабль подплыл к фьорду. Он был огромным, конца его не было, бесконечный лабиринт скал и утесов, заслоняющих собой звезды. Но Скэфлок почувствовал принесенный ветром, едва уловимый запах огня, дыма и раскаленного железа, а также услышал далекие удары молота.Не нужно было ничего говорить. Корабль вплыл во фьорд. Вскоре утесы сомкнулись за их спиной, отгородив их от ветра, они стали грести. Они плыли быстро, но фьорд был таким длинным, что казалось, что корабль стоит на месте.Стало еще тише, как будто бы звук замерз и умер, и северные сияния плясали на его могиле. Падали редкие сухие снежинки. Холод все глубже вгрызался в тело. Тишина напоминала Скэфлоку приготовившегося к прыжку зверя, с жадными глазами и вращающимся хвостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71