Поднятая ею рука и улыбка, которой Джоэль приветствовала гостью, следовали абстрактным кривым; голос ее вновь сделался мелодичным, но песня эта предназначалась не для смертного уха.— Спасибо, что зашла, — вежливо проговорила она.— Меня это не затрудняет, — отвечала Кейтлин, — нам необходимо, чтобы ты отдохнула, и поэтому, начиная обследование в уединении, я не стану рекомендовать тебе физические упражнения, — она опустила свой врачебный чемоданчик и открыла его. — Начнем с проверки.Джоэль стянула одежду через голову и отбросила ее на кресло. Кейтлин рассматривала тощее пугало, ходила вокруг, проводила исследующими пальцами по коже. Джоэль застыла на месте и только шевелила руками — когда было нужно.— Некоторая потеря веса сама по себе не страшна, — заметила Кейтлин. — Я могла бы только желать, чтобы моя задница стала чуточку менее пышной, но твою можно назвать эфирной. — Не сумев завести разговор, она продолжала:— Тебе нужно восстановить утраченные мышечные ткани, а для этого нужно есть больше протеинов; потом женщине необходима легкая жировая прослойка. Назови мне свои любимые блюда. Я могу приготовить что-нибудь вкусное.— Пища мне безразлична, — ответила Джоэль. — Просто скажи мне что есть и сколько, и я последую твоему совету.Кейтлин чуть нахмурила лоб, но отвечать не стала. Продолжив обследование, она обнаружила, что Джоэль в общем здорова, невротических расстройств тоже не наблюдалось.Напряженность, тик и подергивания исчезли, рефлексы были великолепными, ровный и медленный ритм сердечных сокращений поддерживал кровяное давление, которому мог бы позавидовать любой человек моложе Джоэль на два десятилетия.— Конец программы, — сказала наконец Кейтлин. — Можешь одеваться. Я возьму стандартные пробы тканей и жидкостей твоего тела, но не сомневаюсь, что все будет в порядке.Джоэль вновь натянула кафтан.— Наверно, я сумею высказать свое мнение о твоей программе, если ты расскажешь о ней.— М-м-м, я пока еще не окончила. Садись, я хочу поговорить с тобой.Женщины уселись, и Джоэль с полным бесстрастием стала ждать, пока Кейтлин заговорит.— Я могу назначить все, что необходимо твоему телу, однако толку в моих предписаниях не будет, пока я ничего не узнаю о твоем настроении. Для начала — насколько точно ты будешь выполнять инструкции?— В точности. — В обещании не слышалось ни спешки, ни сомнения. — Надеюсь, что они не помешают моей работе и предназначены лишь для восстановления сил.Рот Кейтлин напрягся.— Именно это и смущает меня больше всего. — «Сколько еще голотезиса ты сумеешь выдержать, прежде чем с тобой что-нибудь случится? И что это будет? Нечто необратимое? Не началась ли уже болезнь?» — Джоэль, никто из твоих спутников по «Эмиссару» не знает тебя в достаточной мере, но все сходятся на одном: ты превратилась в совершенную незнакомку. Я никогда не слышала о человеке, проводящем едва ли не каждый дневной час подключенным к машине. Нет, дома это время ограничено правилами, и я подумываю, что Дэну пора заставить тебя вспомнить о них.— Ты опасаешься, что со мной что-нибудь случится? — невозмутимым голосом спросила Джоэль.— Ага. Нечто вроде наведенной шизофрении или чего-нибудь в этом роде… кто может сказать? Я ведь всего только медицинская сестра, получившая некоторое дополнительное образование. Имеющаяся на корабле литература просто топит меня в болоте технических подробностей, но не описывает симптомов, не позволяет поставить диагноз и сделать прогноз, поскольку ситуация является беспрецедентной. Тем временем ты все дальше и дальше… уходишь в себя. — Кейтлин наклонилась вперед. — Будь откровенной. Признайся, остаемся ли все мы в твоем восприятии чем-то большим, чем придаток корабельных машин?— Конечно, — отвечала Джоэль невозмутимо. Улыбка промелькнула на ее лице, словно лучик луны сквозь облако. — Вы мне нравитесь, я хорошо думаю о вас и намереваюсь сделать все зависящее от меня, чтобы вы вернулись домой. Ну а для этого мне нужны силы. Заверяю тебя: я далеко не безумна, напротив, я с каждым днем становлюсь все более и более нормальной, чем приводилось кому-нибудь из людей за все время существования нашего вида.— О! Это не утверждение, а целый кит.— Да, звучит грандиозно, пока прибегаешь к помощи той обезьяньей трескотни, которую люди зовут языком. Жаль, что ты не можешь испытать того, что дает машина. Ты — поэтесса, способная передавать словами намеки, чувства или реальность. Я не обладаю твоим красноречием, и к тому же в жизни мне приходилось общаться с обыкновенными людьми менее чем среднему человеку. Потом, отсоединенная, я ощущаю себя менее чем полумертвой. — Джоэль остановилась, подыскивая слова. — Возможно, Сюзанна Гранвиль пыталась объяснить тебе, что дает ей машина. Но ее переживания только бледная тень того, что испытываю я. Но ты ведь не считаешь Сюзанну больной, правда? Потом — сочиняя — занимаясь любовью, которой ты отдаешься более полным образом, чем все остальные, — ты ведь считаешь свои переживания трансцендентными, не так ли? Ты хочешь пережить их снова и снова, используешь каждый шанс. Они не влияют на твой рассудок, так? Или наоборот? Быть может, они делают тебя сильной и уравновешенной?!— Но эти переживания естественны, — возразила Кейтлин. — Их породила эволюция, после того как возникла на Земле жизнь. Ты же совсем отказалась от них, а это болезненный симптом. Да, священникам, монахиням и святым, погруженным в мистику, или углубленным в свое дело ученым и художникам иногда удавалось в целибате сохранить душевное равновесие. Возможно, эти люди были аскетичны по темпераменту и отвергали обычные удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155