Большой отряд привлечет внимание, а для серьезной борьбы он слишком мал. Кроме Дагона и Ульдина, с ними пошли Ашкель, Тилиссон, Харас и Ризон. Все были вооружены мечами, кинжалами, копьями и небольшими круглыми щитами. Рейд судорожно снимал в руке копье. Только с этим оружием он мог принести какую-то пользу.
Они причалили к подножию пирса и перебрались через развалины. Под ногами была холодная, чавкающая грязь; пыль, висевшая в воздухе, забивала нос и глотку.
Некому было приветствовать прибывших. Наутро Тезей, поджидающий свои корабли, непременно займет этот район. Но пока он занят в другом месте — пытается захватить контроль над Кноссом.
— Он займет часть Лабиринта, которая уцелела после землетрясения, — сказала Эрисса. — А Миноса, нашего старого доброго Миноса, он убьет собственной рукой. Его патрули будут всю ночь ходить по городу, разоружать граждан, а многих захватят в рабство. Завтра Тезей соберет своих сторонников и принесет в жертву быка в знак того, что теперь он царь на этой земле. И Ариадна будет стоять рядом с ним. Так рассказывали мне очевидцы. Эти сведения могут нам пригодиться.
— Зачем? — проворчал Ульдин. — Разве могло быть иначе? А патрулей мы бы все равно старались избегать.
— Если даже кто-то обнаружит нас, — сказал Дагон, — то пожалеет об этом.
— Сначала пройдем к твоему дому, — обратился Рейд к Эриссе. — Возьмем девушку и всех, кто там окажется. От них мы узнаем, что творится. А на обратном пути попробуем спасти кого еще можно.
«Вот и все, на что мы способны, — подумал он. — Но как же так? Она думала, что мы с нею… Что это произойдет в доме ее отца, в мирном городе… А где теперь это случится? Как? Когда? Или историю все же можно изменить?
Лучше не пробовать. Тогда нас скорее всего обнаружат и уничтожат. Я никогда бы не решился на эту вылазку, если бы не знал, что нам суждено сначала спасти танцовщицу, а потом потерять ее…».
Он взглянул на Эриссу. В свете убывающего дня она шла мимо развалин стены смело, словно на арену к быку.
На протяжении двух-трех миль дорога шла круто вверх. Большинство тополей, оказавшихся вне досягаемости гигантской волны, уцелели, хотя корни их обнажились, а сломанные ветки усыпали землю. За тополями были крестьянские хижины и виллы богачей — теперь они лежали в развалинах. Бродила с жалобным мычанием корова — должно быть, искала теленка.
Рейд увидел Кносс, освещаемый красно-желтыми зарницами. Когда обрушивалась очередная кровля, вверх взлетал сноп искр, словно из кратера. По мере приближения отряда рев пламени становился громче и усиливался едкий запах дыма.
В Кноссе не было оборонительных сооружений. Зачем народу, владычествующему над морями, укреплять берег? Там, где положено было находиться городским воротам, дорога разветвлялась, переходя в несколько широких мощеных улиц. Город был увеличенным подобием Атлантиды. Эрисса ткнула копьем в одну из улиц:
— Сюда.
Наступила ночь. Рейд отыскивал дорогу при свете пожарищ, спотыкался о камни и бревна, однажды даже наступил на покойника. Сквозь треск пламени доносились отдельные крики. Приглядевшись, он увидел в дыму женщину, сидевшую на пороге своего дома и мерно раскачивающуюся. Она глядела куда-то сквозь него. Рядом лежал убитый. Сажа и пепел падали на них.
Дагон замер.
— В сторону! Быстрее! — прошептал он. Секунду спустя и остальные услышали топот ног и звон металла. Прижавшись в тени узкого переулка, они увидели, как мимо проследовал отряд ахейцев. Только двое из них были в полном вооружении — перья на сияющих шлемах, развевающиеся плащи, нарядные щиты. Остальные семеро — обычные горожане, вооруженные мечами, топорами, копьями и пращами. Двое были критянами.
— Предатели, клянусь Астерионом! — меч Ашкеля блеснул в темноте. Двое товарищей успели удержать его.
— Вряд ли мы встретим других, — сказала Эрисса. — У Тезея не так много сторонников. Просто им никто не сопротивляется. Благородные схвачены первыми и убиты, а народ без предводителя способен только к бегству.
Тут и там лежали мертвецы. Раненые молили о помощи, просили воды. Самым тяжким испытанием было проходить мимо них в молчании.
На площади Эрисса остановилась.
— Вот мой дом, — голос ее уже не был спокойным.
Большая часть домов здесь избегла полного разрушения. При свете недальнего пожара виднелись покосившиеся фасады, сорванные с петель двери, росписи на стенах, покрытые пылью. Но сами здания устояли. На доме, указанном Эриссой, можно было различить фреску, изображавшую танец с быком.
Эрисса взяла Рейда за руку. Они перешли площадь.
В доме было темно. Рейд постучал древком копья, всмотрелся внутрь и сказал:
— Боюсь, что здесь никого нет. Дом, видимо, разграблен, а хозяева бежала.
— Куда? — в голосе Дагона звучала боль.
— О, я скажу вам, я скажу вам, друзья, — донеслось из дома. — Подождите, я вам все расскажу.
— Балон! — воскликнула Эрисса.
Вышел сморщенный, лысый, подслеповатый старик.
— Ай, ай, ты знаешь Балона? Балон старый, слишком старый для рынка рабов. Но в этом доме его кормили, и он всю жизнь верно служил доброму хозяину, да, служил. И дети часто приходили ко мне и просили что-нибудь рассказать. Все погибло. Все.
Эрисса опустила копье и потянула старика к себе.
— Милый Балон, — плача, сказала она. — Ты помнишь Эриссу?
— Помню, помню, до самой смерти буду помнить. Надеюсь, что он будет добр с нею, она околдует его, ведь она околдовывала даже птиц на деревьях!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54