Эльва опустилась на пол рядом с ним, обхватила руками колени и уставилась на противоположную, полукруглую стену.
— Я не знаю, что тебе сказать, — бесцветным голосом произнесла она. — Я с ними, да. Они взяли меня в плен в прошлое нападение.
Он легонько присвистнул. Протянул слегка дрожащую руку и замер, едва коснувшись ее.
— Тогда я был совсем молодым, — сказал он. — Но я помню. Я могу знать тебя?
— Возможно. Я — Эльва, дочь Владетеля Рууялки и вдова Карлави, Фрихольдера Тервола.
Внезапно она потеряла контроль над собой, вцепилась ему в руку так, что кровь проступила из-под ногтей.
— Ты знаешь что-нибудь о моем сыне? Его зовут Хауки. Я отправила его прочь со своим слугой-альфавалом. Хауки, сын Карлави, Фрихольдера Тервола. Ты знаешь?
Он освободился так бережно, как только мог, и отрицательно покачал головой.
— Прости меня. Эти места я знаю только по названиям. Я сам с Аакиенских Островов.
Голова ее поникла.
— Меня зовут Ивало, — неловко сказал он.
— Я знаю.
— Что?
— Слушай. — Она посмотрела на него. Глаза ее были совершенно сухи. — У меня есть для тебя кое-что…
Он заставил себя сдержаться.
— Если ты думаешь…
— Нет. Послушай, пожалуйста. Здесь. — Она зашарила в своем внутреннем кармане, наконец пальцы ее нащупали пузырек. Она протянула его Ивало. — Это антисептик. Но на этикетке написано, что он очень ядовит, если принять вовнутрь.
Он довольно долго пристально разглядывал ее.
— Это все, что я могу для тебя сделать, — сказала она, снова глядя в сторону.
Он принял от нее пузырек и завертел в руках. Полумрак усиливал тяжесть молчания.
Наконец он спросил:
— Тебе это не дорого обошлось?
— Не очень.
— Подожди… Если ты смогла прийти сюда, ты, конечно же, можешь совсем убежать. Наши отряды не могут находиться далеко. Да и любой фермер по соседству тебя спрячет.
Она покачала головой.
— Нет, я останусь с ними. Может быть, мне удастся хоть немного помочь другим. Что помогает мне — так это надежда… Что хорошего жить здесь, если мы все станем рабами. Ты знаешь, что через тридцать лет назначена еще одна, завершающая экспедиция?
— Да. Мы взяли несколько пленных и допросили. Первое нападение поставило нас в тупик, многие думали, что это были… как же их называют?.. пираты. Но теперь мы знаем, что они действительно собираются захватить планету.
— Должно быть, у вас есть несколько хороших лингвистов, раз вы смогли говорить с пленниками, — сказала она, пытаясь сохранить бесстрастие. — Конечно, тебя самого после пленения могли обучить при помощи гипнопедии.
— Чего?
— Машины, обучающей языкам.
— Ах, так у врагов она есть? Но у нас тоже есть. Черткоианский я знал за неделю до того, как меня взяли в плен.
— Я хотела бы помочь тебе бежать, — проговорила она. — Но не знаю как. Этот пузырек — все, что я смогла. Ведь правда?
Он посмотрел на лекарство с нежностью.
— Мой хозяин… сам Голье… сказал, что его люди разрежут тебя на кусочки, но ты им все расскажешь… Я и подумала…
— Ты очень добра. — Ивало скривился, словно попробовал что-то очень мерзкое. — Но я не знаю ничего полезного. Я даже не приносил присягу хранить секреты, которыми располагаю. Зачем я тогда держусь? Не спрашивай лучше! Упрямство. Злость. Злость, да, потому что мой народ, наш народ, черт побери, позволил себе быть таким нерешительным и глупым.
— Что?
— Мы могли бы одним ударом выиграть войну, — сказал он. — Но не захотели. Мы скорее согласны умереть и обречь своих детей на порабощение Третьей экспедицией.
— Что ты имеешь в виду? — Она изо всех сил сжала колени руками.
Он пожал плечами.
— Кое-кто на Вайнамо правильно понял, что предыдущее вторжение — это авангард захватнической армии. Это не было официальной точкой зрения, разумеется, слишком уж наше правительство похоже на страуса… Но несколько биологов…
— Эпидемия!
— Да. Штамм локального паракоризоидного вируса. Инкубационный период около месяца, все это время организм служит разносчиком болезни. Вакцинация дает стойкий эффект через две недели после первых симптомов, таким образом все наше население могло быть предохранено. А черткоиане вернулись бы назад зараженными. Смертность оценивается в девяносто процентов от всего населения.
— Но…
— Правительство запретило, — с горечью сказал он. — Информацию изъяли. Культуры вирусов уничтожили. Было решено, что мы не можем так поступить даже ради собственного спасения.
Эльва почувствовала, как напряжение покидает ее. Она обмякла. Она же видела детишек Черткои.
— Конечно, они правы, — устало произнесла она.
— Возможно. Возможно. Пусть нас обезоружат и перебьют, пусть нас превратят в рабов. Правда ведь? Наши леса вырубят, месторождения выработают, наших бедных альфавалов истребят… Ну и черт с ними! — Ивало пристально посмотрел на флакон с ядом. — У меня нет никаких сведений. Я не вирусолог. Я не принесу никакого вреда черткоианам своим молчанием. Но я вижу, что они с нами делают. Я бы наслал на них эпидемию.
— Я бы не смогла. — Эльва прикусила губу.
Какое-то время он рассматривал ее.
— Почему ты не убежишь? Не стоит надеяться стать всепланетной героиней. Ты ничего не сможешь сделать. Они уничтожат нашу промышленность и уберутся. Они не смогут вернуться раньше чем через тридцать лет. Большую часть жизни ты будешь свободной.
— Ты забыл, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13