— И я искренне желаю больше не причинять вам какие бы то ни было неудобства…
— Что? — спросил Эверард, поворачиваясь к Ли.
— Вам разве не известно, что наши проводники-индейцы удрали? Но мы надеемся встретить другие племена…
Эверард слабо кивнул головой. Солнце светило ему в глаза. Его не удивляла быстрота, с которой монголы пробираются через незнакомые места и договариваются с людьми, говорящими на чуждых им языках. Что ж, если не обращать особого внимания на грамматику, уже через несколько часов можно освоить основные слова и жесты; потом за какие-то месяцы с помощью живой речи проводников овладеть языком в совершенстве.
— … и нанимать время от времени новых проводников, как мы уже это делали раньше, — продолжал бубнить Ли. — Сейчас пока убежавших проводников нам будете заменять вы. В случае неверного направления, вполне понятно, наказание будет самое нецивилизованное. С другой стороны, преданная услуга всегда будет вознаграждена. А когда мы придем к власти, вы даже сможете занять высокое положение при дворе.
Эверард почти не слушал его. Мысли патрульного текли совсем в другом направлении.
Он уже принял за факт то, что Патруль пошлет людей к ним на помощь. Очевидно, что-то должно было предотвратить возвращение Токтая. Но для чего тогда им было приказано вмешаться, да еще таким парадоксальным путем, который логика человека двадцатого века не воспринимала? Почему именно в это момент именно этого континуума?
Боже великий! Возможно, монгольскую экспедицию должен ожидать успех! И, значит, то будущее Американского ханства, о котором Сандовал только мечтал… должно быть действительным будущим!..
Пространство-время нестабильно. Мировые линии могут повернуть вспять и уничтожить сами себя, так что любые самые важные события покажутся мелкими и незначительными… И Мэнс Эверард, захваченный в плен в далеком прошлом вместе со своим напарником Джеком Сандовалом, пришел из никогда не существовавшего будущего, в качестве агента Патруля времени, которого никогда не было и не будет!..

7

На закате караван остановился в холмистой местности, покрытой редкой травой и кустарником. Под копытами клубилась мелкая пыль.
Эверард помог опустить Сандовала на землю. Глаза навайца были закрыты, лоб сух и горяч. Сухие губы что-то бормотали в бреду. Единственное, что мог Эверард для него сделать — это смочить губы водой из мокрого платка.
Монголы оживились. Они избежали двух больших опасностей, а других пока не предвиделось, и гордость переполняла их. Слышались громкие крики, кумыс лился рекой.
Эверард с Сандовалом оказались примерно в центре лагеря. Два стражника с поднятыми луками сидели в нескольких шагах от патрульных, игнорируя все вопросы. Они лишь по очереди вставали со своего места и подбрасывали ветки в костер. Постепенно голоса вокруг стихали, люди укладывались спать. Где-то завыл койот. Эверард тщательно укрыл Сандовала попоной — становилось очень холодно. Он поплотнее завернулся в свою скудную монгольскую одежду и пожалел, что они не оставили ему даже трубку. Внезапно рядом под чьими-то шагами зашуршала земля. Стражники мгновенно выхватили из колчанов стрелы, наложив их на тетиву. В свете костра показался сам Токтай с непокрытой головой. Воины низко поклонились и исчезли в тени. Эверард взглянул на монгола и опять опустил голову. Нойон некоторое время молча смотрел на раненого. Наконец он произнес:
— Не думаю, что твой друг доживет до следующего заката…
Эверард кивнул.
— Разве у вас нет чудодейственных лекарств? — спросил Токтай. — В ваших седельных сумках мы нашли много странных вещей.
— У меня с собой только средство от заразных болезней и против боли,
— машинально ответил Эверард. — С проломанным черепом его надо везти к искусным врачам.
Токтай присел, протянув руки к огню.
— Жаль, что у меня нет лекаря.
— Вы можете отпустить нас, — безнадежно сказал Эверард. — Моя повозка, которая осталась у предыдущего лагеря, может отвезти его к врачу.
— Но ты же знаешь, что я не могу этого позволить! — в голосе его прозвучало нечто вроде жалости. — В конце концов, о Эбурар, не я первый начал.
Это была правда, и Эверард промолчал.
— Я больше не сержусь на тебя за это, — продолжал Токтай. — И все еще хочу быть вашим другом. Если бы это было не так, я давно бы сделал привал на несколько дней и выпытал бы у вас все, что вы знаете.
Улыбка Токтая напоминала волчий оскал.
— Вы мне можете быть очень полезны как заложники. Мне нравится ваше самообладание. И я подозреваю, что вы не принадлежите к народу этой южной страны. Я думаю, что вы — странствующие шаманы. А еще вы сами хотите завоевать это южное государство и не желаете, чтобы чужеземцы вам мешали.
Токтай сплюнул в огонь.
— У нас есть много сказок, в которых храбрый герой обязательно побеждает злого волшебника. Почему и я не могу этого сделать?
Эверард вздохнул.
— Скоро ты, нойон, поймешь, почему.
Он удивился, если бы узнал, насколько справедливы были его слова.
— Ну-ну! — Токтай похлопал его по спине. — Не можешь ли ты хоть немного раскрыть свои секреты? Между нами нет крови. Будем друзьями!
Эверард молча указал пальцем на Сандовала.
— Признаю, мне стыдно за это, — сказал нойон. — Но, согласись, у меня не было другого выхода. Он оказал сопротивление слуге великого хана! А теперь забудем об этом и выпьем, Эбурар. Я пошлю человека за бурдюком.
Патрульный брезгливо скривил губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39