Скоро мы последуем, раз ты предлагаешь. Что ты имела в виду под словом «иллюзия»?
— Взгляд извне, — ответила машина. — Концентрация атомов на кубический сантиметр отличается от той, которая характерна для испаряющейся планетной атмосферы. Дело в том, что с течением времени абсорбция и отражательные эффекты нарастают. Газ и пыль действительно вращаются, но не с той скоростью, которую мы якобы проследили. Это впечатление возникает из-за гипердрайва. Даже при очень низкой псевдоскорости, на которой мы ощущаем свой путь, мы быстро проходим сквозь различные плотности. Само пространство не является по-настоящему сияющим; флюоресцируют отдельные атомы. И пространство не ревет на вас. То, что вы слышите, это шум радиационных счетчиков и других приборов, которые я активирую. Нет настоящих угловых течений, действующих на корпус и заставляющих его дрожать. Но когда мы совершаем квантовый микропрыжок через сильные межзвездные магнитные поля и эти поля разнятся по чрезвычайно сложным компонентам, мы значительным образом на них реагируем.
Приходится допустить, что звезды гораздо плотнее, чем кажутся. Мои приборы не могут различить ни одну в нескольких парсеках. Но те данные, которые я собрала в последнее время, заставляют меня подозревать, что цифра в полных десять миллионов является умеренной. Если говорить точнее, большая часть является карликами…
— Да хватит тебе! — рявкнул Лаури. — Я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Я все понял в ту самую минуту, как увидел это место.
— Нужно увести тебя от фантазий, — заметила «Джаккаври». — Хотя ты и понимаешь, что твои мечты призрачны, ты не можешь от них отрешиться. Сейчас.

Лаури напрягся. Он хотел приказать, чтобы вид потух, но взял себя в руки и заметил не без яда:
— Когда ты начинаешь читать мне лекции, как сейчас, это значит, что ты медлишь, не желая сообщать плохие новости. У нас неприятности?
— Во всяком случае, они у нас скоро появятся, — заявила «Джаккаври».
— Мой совет — немедленно повернуть назад.
— Я здесь не один, — напомнил Лаури. Нельзя сказать, чтобы он был ошеломлен, но все же почувствовал некоторое смятение.
— Собственно, уже возникли трудности, а впереди нас ждет нечто гораздо худшее.
— В чем дело?
— Оптические методы весьма неудобны. Мы знаем это из опытов киркасан. Но ничто другое не подходит. Помнишь, мы обсуждали возможность идентификации супергигантских звезд через облака и использования их в качестве маяков? Хотя их свет рассеивается, они обладают другими свойствами, полезными для нас; например, они могут излучать мощные нейтринные потоки.
— Разве?
— О да. Но эти эффекты скоро сглаживаются. Накладывается слишком много другого. Слишком много нейтрино из слишком большого количества источников. Слишком много магнетических эффектов. Звезды располагаются так близко друг к другу, видишь ли. Многие из них — двойные, тройные, четверные, а отсюда тенденция к быстрому изменению силовых линий. Радиация поддерживает фракции межзвездного медиума в плазменном состоянии. Отсюда мы получаем электромагнитные эффекты плюс синхротронную и бетатронную радиацию, атомную коллизию…
— Можешь не заканчивать список, — прервал ее Лаури. — Скажи просто, что уровень шума слишком высок для приборов.
— Для любых приборов, показания которых я могу экстраполировать, как основные, — вставила «Джаккаври». — Чувствительность их фильтров должна бы вырасти настолько, насколько это позволяют законы атомистики.
— Как насчет твоей инерционной системы? Тоже изменения?
— Начинаются. Вот почему я попросила тебя прийти и посмотреть на то, что нас окружает и к чему мы направляемся, пока ты слушал мой отчет. — И хотя машине страх не ведом, за ее педантичностью Лаури почудился испуг. — Инерционная навигация должна действовать здесь на кинетических скоростях. Но мы не можем отказаться от гипердрайва. При идентичности инерционных и гравитационных масс слишком быстрое изменение гравитационного потенциала будет приводить к потере контроля и нутации. В других районах космоса мы могли бы компенсировать эти процессы. Но только не здесь. При такой концентрации звезд, взаимное положение которых в отдельные моменты времени слишком сложно рассчитать, колебания скорости неизмеримо увеличатся.
— Короче, — медленно проговорил Лаури, — если мы погрузимся в это вещество, то нам придется лететь вслепую.
— Да. Именно так, как это сделал «Макт».
— Мы можем выбраться в чистое пространство в любое время, не так ли? Ты можешь придерживаться более или менее прямого курса, пока мы погружаемся.
— Правда. Я не люблю случайности. Космическое фоновое излучение значительно растет.
— Ты видела поля.
— Я обдумываю трудности. Эти частицы должны к чему-то вести. Магнитное ускорение отнимает только долю их интенсивности. Таким образом, масштабы возникновения новой и суперновой материи в недавнем прошлом должны быть огромны. Это, в свою очередь, указывает на возможность существования значительного числа малых тел, которые могут оставаться неразличимыми, пока мы не погрузимся в них.
Лаури улыбнулся невидимому сканеру.
— Если что-то пойдет не так, ты среагируешь первая, — сказал он. — Ты всегда так делаешь.
— Я не гарантирую, что мы избежим трудностей, с которыми я не смогу справиться.
«Джаккаври» замолчала. Слышен был шум воздуха. Лаури обнаружил, что его взгляд тонет в звездном тумане. Ему понадобилась минута, чтобы понять, что он не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23