Промышленники такого уровня, как Летициа и Дуньяни, могут прямо обратиться к маршалу Бадольо, и тогда неприятностей не оберешься.– Спокойней, господа, – вмешался Марацци. – Будем вести себя разумно…– Майору Эггеру следует воздержаться от истерических припадков, – съязвила Роза.– Шлюха! – взвизгнул немец и размахнулся, чтобы влепить женщине пощечину.Но Пьер Луиджи опередил его, нанеся эсэсовцу сокрушительный удар в челюсть. Бывший провинциальный парикмахер не удержался на ногах и судорожно схватился за кобуру, вытаскивая револьвер. Но Марацци опередил немца.– Не заставляйте меня прибегать к крайностям, – сказал генерал, сжимая в руке оружие.Немец поднялся, пригладил неестественно белые волосы и вытер кровь, появившуюся в углу рта.– Мы еще встретимся, – пригрозил он брату и сестре, – и тогда мне никто не помешает…В красноватых глазах Эггера блеснул злобный огонек.– Отдохните, синьора Летициа, – посоветовал генерал. – Выспитесь, а потом продолжим беседу. И вы, инженер Дуньяни, – обратился он к Пьеру Луиджи, – подумайте, чем можете помочь следствию. Пойдемте, майор Эггер. Нам следует вернуться на место преступления и допросить свидетелей.– Хорошо, – покорно кивнул головой Эггер.– Майор, – остановил немца Пьер Луиджи. – По-моему, вам следует извиниться перед синьорой.– Я в долгу перед синьорой, – сказал Эггер и прищелкнул каблуками. – И очень скоро долг свой заплачу. А пока, синьора Летициа, примите мои извинения. У вас очень красивый мальчик, – добавил угрожающе немец, сверкнув золотыми зубами. – Блондин. И зовут его Риккардо. Красивое имя… Берегите сына, синьора Летициа. Сейчас очень тяжелые времена… и жестокие…Немец вышел из гостиной первым, за ним последовал генерал Марацци. Роза едва держалась на ногах. Она знала: эсэсовец способен на все. Как уберечь Риккардо? Может, война скоро кончится, тогда безжалостный Фриц Эггер исчезнет из ее жизни. Пока же у него нет доказательств, и он не тронет семью Летициа. К тому же Италия остается союзницей Германии, независимой страной, где есть собственное правительство.Когда машины с непрошеными гостями исчезли в конце аллеи, Роза бессильно рухнула в кресло и обхватила голову руками. Разговор с Эггером вымотал ее.– Господи, кто это сделал? Кто? Кто смог все устроить? – твердила она.Пьер Луиджи погладил сестру по голове и спокойно сказал:– Не надо ломать голову, Роза. Неужели не догадываешься?Роза подняла глаза и спросила испуганно и восхищенно:– Ты?– Я, – признался Пьер Луиджи.– Но как ты смог?– Ты имеешь в виду, как я осмелился?– Нет, как ты все это организовал? Я понимаю тебя: любые средства годятся, лишь бы остановить эту бойню.– Обратился к нужным людям… – объяснил брат.По всей Италии скрывались сотни военнопленных из союзнических войск, сбежавших из концлагерей. Среди итальянцев было немало антифашистов, не одобрявших политику правительства маршала Бадольо. Пьер Луиджи много помогал и тем, и другим, это Роза знала.– Ты обратился к американцам? – спросила она.– Чем меньше ты знаешь, тем лучше, – улыбнулся Пьер Луиджи.Роза взглянула на брата и вдруг бросилась ему на шею.– Пьер Луиджи Дуньяни, я всегда знала: ты – настоящий человек! – воскликнула она. Глава 3 – Мама, а что это я там увидел? – спросил Риккардо, выглядывая из окошечка маленького деревянного домика, подаренного год назад полковником Дитмаром фон Манштейном.Такой забавный вопрос малыш задавал всегда, когда видел что-то непонятное; какую-нибудь незнакомую вещь или неизвестного человека.– Не знаю, дорогой, – ответила Роза, любуясь белокурой головкой, выглядывавшей из крохотного окошечка.– Вон там, – уточнил Риккардо, показывая ручкой в небо.Прикрыв глаза рукой, Роза взглянула в лазурный сентябрьский небосвод. Она увидела хищную птицу с широким размахом крыльев и раздвоенным хвостом. Хищник описывал круги в голубом небе, высматривая добычу.– Ты увидел коршуна, малыш, – объяснила мать.Роза сидела на траве около игрушечного домика, расписанного, как альпийские жилища в Австрии: тирольская зелень для ставень с прорезанными сердечками, светлая охра для крыши, два окна и балкончик, на подоконниках – горшочки с цветами.– А коршуна мы построили? – спросил Риккардо.Ему недавно исполнилось два года. Он без конца задавал вопросы и был абсолютно уверен: все, что летает, дело рук его мамы и дяди Пьера Луиджи.– Коршун – не самолет, родной мой.– Но он же летает!– Птицы летали за миллионы лет до самолетов.– Коршун – это бесшумный самолет…– В общем, похоже, – согласилась Роза, решив не злоупотреблять объяснениями.– А он бомбит? – продолжал расспрашивать ребенок.– Что? – не поняла Роза.– Коршуны бросают бомбы?Риккардо задавал вопросы и требовал точных ответов.– Нет, дорогой, коршуны на людей не нападают. У нас с ними мир.– А что такое мир, мама? – поинтересовался мальчик.Роза любовалась сыном: белокурой головкой, ясными глазками, и чувствовала – нет для нее ничего на свете дороже этого малыша. Она плохо помнила детьми Джулио и Альберто. Тогда у Розы было слишком много дел, и она мало занималась сыновьями. С Риккардо же она впервые почувствовала себя матерью в полном смысле слова.– Мир очень похож на твой домик, – попыталась объяснить женщина. – Он тебя защищает, бережет. Тебе хорошо – и ты улыбаешься. Мир, это когда мама обнимает тебя…– Дядя, дядя идет! – закричал Риккардо, увидев Пьера Луиджи.Выбежав из домика, мальчик вприпрыжку кинулся дяде навстречу.– Не беги так, упадешь! – крикнула мать вслед сыну.Пьер Луиджи сильными руками подхватил племянника, поцеловал и снова поставил на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126