А Пьер Луиджи продолжал рассказ:– Анджело тогда исполнилось тринадцать…– Значит, он был уже большой, больше тебя, – заметила Роза.Ей самой в тот день, когда старший брат рассказывал эту историю, исполнилось только пять. Девочка слушала рассказ Пьера Луиджи словно страшную сказку.– Да, он был старше меня, а вы оба только-только родились, – подтвердил Пьер Луиджи.Розе не терпелось все узнать.– А что же Анджело сделал? – недоверчиво спросила она.Старший брат склонился к малышам и сообщил таинственным тоном:– Однажды Анджело что-то натворил, такое с ним часто бывало.– А что он натворил? – прервала рассказчика девочка.– Если будешь мне мешать, ничего не скажу, – пригрозил Пьер Луиджи.– Молчу, молчу, – успокоила его Роза, прикрыв рот ладошкой.– Ну ладно, так вот, однажды Анджело что-то натворил, и отец схватился за ремень.– А зачем ремень? – удивился Ивецио.– Чтобы наказать Анджело.– А нас он так никогда не наказывает, – снова вмешалась Роза.– А тогда наказывал, – отрезал Пьер Луиджи. – Папа, значит, взял ремень, а Анджело, раньше он отцу никогда не перечил, вдруг говорит: «Папа, не делайте этого». И таким голосом сказал, что мурашки по коже побежали. А глаза у Анджело стали прямо неподвижные. «Я уже не ребенок», – добавил Анджело. А папа ему: «Шалопай ты, таких драть надо». Отец замахнулся, но Анджело мигом схватил хлыст, что валялся в хлеву в углу, и как хватит прямо по лицу!– Ударил? Прямо так, как бьют лошадей? – с ужасом спросил Ивецио и инстинктивно закрыл лицо ручонками.– Так и ударил… – подтвердил старший брат.– А ты откуда все знаешь? – спросила Роза.Она все еще не хотела поверить рассказу Пьера Луиджи.– Я же их видел! Спрятался за тюком сена и все видел… Отец стал прямо каменный, только кровь по щеке бежит. А сам молчит. Коровы, что там стояли, и те жевать перестали, на них уставились. Анджело хлыст швырнул и выбежал вон. А отец опустился на скамеечку, на которой коров доят, и провел рукой по щеке. Вся рука в крови была… я сам видел.– А что потом? – разволновалась Роза.– А потом у него слезы по щекам побежали.Девочка не могла вообразить, чтобы отец, такой большой, такой сильный, рыдал, как ребенок. Конечно, Анджело, ее родной брат, которого она совершенно не знала, сотворил ужасную вещь!– А что дальше было? – не унималась Роза.– Анджело больше не вернулся. Его потом видели с бродячими акробатами. Знаешь, бродячий цирк…Теперь он иногда пишет из далекой страны. Может, в «Фавориту» Анджело не вернется никогда. А отец с тех пор не хватается за ремень.Розе эта история показалась невероятной, и она долго не могла опомниться. Образ незнакомого брата, осмелившегося поднять руку на отца, постоянно грезился ей. А теперь Анджело стоял перед ней, красивый, хорошо одетый, с манерами настоящего синьора.Анджело вгляделся в полумрак кухни.– А где же Пьер Луиджи? – спросил он, осторожно освобождаясь из материнских объятий.– Ушел с отцом в деревню, – ответила Алина. – Сегодня праздник Мадонны. А ты через деревню не проходил?– Нет, я шел пешком из Милана, через поля, по короткой дороге.– Заходи в дом, – пригласила сына мать.Они прошли в кухню к погашенному очагу. Здесь царила приятная прохлада, пахло хлебом, парным молоком и прогоревшими дровами.– И вы заходите, – сказала мать близнецам, которые не осмеливались без приглашения перешагнуть порог.Роза заметила, что мать утратила обычную сдержанность и выглядит веселой и счастливой. Алине так хотелось, чтобы сын, отшагавший километры по пыльной жаркой дороге, возвращаясь в родной дом, отдохнул здесь на славу. Анджело зачерпнул ковшиком холодной воды из сверкавшего медью ведра, стоявшего под посудной полкой, и жадно, с позабытым уже наслаждением, выпил.– Хороша наша водичка, – сказал он, устраиваясь поудобней на лавке. – Пахнет родником и речкой.Роза и Ивецио, справившись со своей обычной застенчивостью, уселись у ног Анджело на каменную ступеньку.– Ты, наверное, голодный, – забеспокоилась Алина.Она была готова выполнить любое желание вновь обретенного сына.– В такую жару есть не хочется, – ответил Анджело.– Ну уж руссумату я для тебя сделаю! – с улыбкой сказала мать.У близнецов сразу же слюнки потекли, и оба облизнулись в предвкушении. Руссумату мать готовила только по праздникам, взбивая в снежную шапку белки яиц и смешивая их с желтками, стертыми с сахарным песком. Потом добавлялся стакан красного вина, и получался густой крем цвета сливы. В него макали сухой бисквит – настоящее объедение!– Давай я руссумату приготовлю, – предложила Роза. – У меня хорошо получается.Анджело с благодарностью улыбнулся. Он наслаждался прохладой, поскольку на улице стоял нестерпимый летний зной.– Пожалуй, попозже, – сказал он. – Мне сейчас ничего не хочется. Лучше давайте заглянем в мою сумку, может, найдем кое-что интересное.Дорожная сумка Анджело осталась за порогом, и он с улыбкой предложил малышам:– А ну-ка посмотрим, хватит ли у вас сил притащить ее сюда.Дважды ему повторять не пришлось: Ивецио и Роза бросились на улицу, схватились за ручки и, стараясь изо всех сил, приволокли сумку в кухню, поставив ее к ногам брата.– Вижу, сил у вас много! – похвалил Анджело довольных близнецов.– Хватает! – гордо заявил Ивецио.Анджело выудил из нагрудного кармана ключик и открыл сумку. Пока он священнодействовал с ключом, остальные взирали на него в полном молчании, которое нарушало лишь жужжание мух. Взгляд Розы притягивали крепкие загорелые руки брата. Ей припомнились отцовские руки: с мозолистыми ладонями, обломанными короткими ногтями, обведенными темной полоской – ее ничем нельзя было отмыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126