!– Нет, не понимаю, – запальчиво возразила она. – И никогда не понимала…– Любовь моя, я же должен питать к тебе лишь отцовские чувства.– Отцовские? Но ты же хочешь меня как женщину? – безжалостно спросила Глория.– Может, и так… Но это ничего не меняет. Я женат, мои дети – почти твои ровесники.Ему вдруг стало стыдно за эти жалкие оправдания.– А что тебе мешает развестись? – холодно произнесла Глория, застегивая блузку.– Не могу! – простонал он. – Ты – лучшее, что есть в моей жизни. Я не могу, не хочу запачкать тебя…Он подошел к ней и ласково поцеловал в лоб.– Надоело мне твое лицемерие, – возмутилась она. – А потом, ты и так уже запачкал меня, подтолкнув к браку с Консалво.При имени ненавистного ему мужа Глории у Риккардо кровь закипела в жилах.– Я убью его, – выкрикнул он, сжав кулаки.– Надеюсь, угроза останется на словах, – произнес спокойный голос матери за спиной у Риккардо.Они даже не заметили, когда в кабинете появилась Роза.– Да он же ей ребро сломал, – ничего не объясняя, словно Роза слышала весь разговор, сказал Риккардо.– Только-то? Мог бы натворить чего похуже… Уж ты-то должен это знать, – сурово произнесла Роза.Она знала – Риккардо человек расчетливый и разумный, но мужчина, охваченный ревностью, не остановится перед преступлением. Она знала, потому что некогда пережила подобное. Кровавая каинова печать уже отметила когда-то семью Дуньяни. Теперь Роза не могла позволить, чтобы подобный страшный груз лег на всех Летициа. То, что случилось однажды, повториться не должно. Роза нажала на кнопку в ручке кресла и подъехала поближе к сыну.– Когда успокоишься, уладишь дело с Консалво. Он должен исчезнуть из нашей семьи, но приказываю, вреда ему не причинять, – распорядилась Роза. – А теперь нам пора к мессе…Из капеллы донеслись торжественные звуки органа, и Роза не торопясь направилась на рождественскую мессу. НАУТИЛУС1906–1912 Глава 1 В золотом свете летнего послеполуденного солнца Роза увидела незнакомца. Он шел по дороге, обсаженной белыми акациями и липами. Силуэт его словно колебался в жарком августовском воздухе, наполненном стрекотанием цикад, жужжанием мух и ароматом полей. Раскаленная почва дышала теплом, а он уверенно шагал по дороге, и фигура его, приближаясь, обретала реальность и четкость.Роза сидела на корточках, прижавшись к Ивецио, и долго молча разглядывала незнакомца. Когда наконец девочка убедилась, что перед ними действительно не мираж, а человек, она толкнула брата-близнеца локтем.– Смотри, чужой идет…Ивецио поднял наголо обритую, как у буддийского монаха, голову, оторвавшись от созерцания оловянных солдатиков, выстроенных в ряд.– Действительно, чужой, – согласился с сестренкой мальчик, посмотрев на приближавшуюся фигуру.Ивецио пугливо огляделся, ища защиты. Теперь незнакомец был уже совсем близко: высокий, крепкий молодой человек, он шел бодрым размашистым шагом. В руке путник нес тяжелую, до отказа набитую дорожную сумку.– Что будем делать? – спросила Роза.Она совсем не испугалась, напротив, в ней проснулось любопытство.– Пошли в дом и дверь запрем, – предложил брат, не отрывая глаз от незнакомца.– А давай узнаем, кто он, – прошептала сестренка.Широко распахнутыми глазами она следила за человеком на дороге.– Может, какой-нибудь разбойник, – испуганно проговорил Ивецио и бросился собирать оловянных солдатиков – свое единственное сокровище.Роза коснулась пухлой загорелой руки брата и возразила:– Нет, он похож на настоящего синьора. Никакой это не разбойник.Ивецио, однако, хотелось поскорей спрятаться, правда, он несколько успокоился, разглядев, что на незнакомце – приличный костюм и хорошие туфли.– Все равно, мы не знаем, кто он, – настаивал мальчик.– Бродяги так не одеваются, – заметила Роза, проявив практическую сметку и наблюдательность.– Ну, раз он не бродяга, так, наверное, и не разбойник, – согласился Ивецио, пряча на всякий случай солдатиков подальше.Дети стояли, прижавшись к стене дома, заложив руки за спину – Роза справа от двери, Ивецио слева. Они стояли и смотрели: в конце концов любопытство победило страх. Встреча с незнакомцем была для них своего рода испытанием на смелость.В те тяжелые годы всякие подозрительные личности частенько захаживали к Дуньяни. Они искали работу или просили милостыню. Нередко, оглядевшись, возвращались ночью с сообщниками, угоняли скот, крали еду. Роза и Ивецио, младшие дети семьи Дуньяни, владевшей «Фаворитой» – самой крупной фермой в округе, накрепко запомнили слова родителей: «Чужим верить нельзя».Говорили, что название свое ферма получила по старой харчевне, где когда-то останавливалась Орсола Изимбарди, фаворитка Лодовико Моро, властителя Милана. Сегодня, в жаркий день Феррагосто, на ферме остались только младшие дети да женщины. Все остальные ушли в деревню на праздник Мадонны. Не так уж часто бывали у крестьян праздники, хватило бы пересчитать по пальцам одной руки. Феррагосто был одним из них.Роза и Ивецио стояли неподвижно, словно охраняя распахнутую дверь в кухню. Вход в кухню, любимое место обитателей дома, прикрывала желто-зеленая, плетенная из пеньки штора, защищая помещение от жары и мух. Крупная, с зеленым отливом муха запуталась в пеньке и билась с металлическим жужжанием, пытаясь освободиться. Мама с бабушкой спали в комнатах наверху, старший брат Пьер Луиджи ушел с отцом в деревню.
Незнакомец подходил все ближе. Он шел, освещенный солнцем, запылившийся, но бодрый и свежий. Юноша остановился перед девочкой, и Роза увидела его открытую улыбку. Ей сразу показалось, что незнакомец станет ее другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126