«Но он не виноват, – оправдывала она сына, – это все жена его». Иногда Мария рассказывала о своем муже, красавце-великане, обладавшем непомерной физической силой и взрывным характером. Он трагически погиб на работе.
Пес выбежал из кухни, и Фризби одним прыжком очутилась на столе. Пенелопа взяла ее на колени и погладила. Кошка замурлыкала.
– Твой муж изменял тебе? – напрямую спросила она у свекрови.
– Не знаю, – улыбнулась Мария. – Если изменял, я этого никогда не замечала.
Пенелопа молчала. Андреа не любил говорить о своей семье, и она его не расспрашивала, чувствуя, что это больная тема.
Однажды, еще перед свадьбой, они с Андреа съездили в Рим и были приглашены на ужин к его брату Джакомо. Он жил со своей женой Розитой в роскошной квартире на улице Марии-Аделаиды. Розита ей не понравилась. Это была женщина лет тридцати с хищным лицом, выражение которого даже умело наложенный грим не мог смягчить, вся увешанная золотом, как оклад иконы. Пенелопа ничего о ней не знала, но неприязнь ощущала кожей. Андреа сказал тогда, что Джакомо женился на ней по расчету. Она была единственной дочерью торговца компьютерами, имевшего магазины по всей Италии. Приехав в Рим, Джакомо устроился в один из таких магазинов продавцом и сумел подняться на должность коммерческого директора. Вот тогда-то он и познакомился с Розитой. Она влюбилась в него, и они поженились. Теперь она командовала в доме и не позволяла ему шагу ступить свободно. Во время ужина Розита не преминула дать понять Андреа, что не желает поддерживать отношения с родственниками мужа. В какой-то момент обе женщины оказались вдвоем на кухне.
– Ты твердо уверена, что хочешь выйти замуж за одного из Донелли? – напрямую спросила Розита у Пенелопы.
– А почему ты спрашиваешь? Ты же вышла замуж за одного из них, – растерялась Пенелопа.
– Ну… Джакомо не так безнадежен, как остальные, – заметила Розита с ехидной улыбочкой.
– Уверяю тебя, Андреа тоже совсем неплох.
– А моя свекровь? С ней ты уже познакомилась?
– Если тебе есть, что сказать, говори прямо, – прервала Розиту Пенелопа. Она терпеть не могла сплетни и всегда предпочитала прямой разговор.
Розита проверила, плотно ли закрыта дверь кухни, и понизила голос.
– Она с придурью. Говорят, она загубила всю свою семью: и мужа, и детей. Вот, например, Андреа говорил тебе когда-нибудь, что стало с его сестрой Джеммой?
– Да. Она умерла, когда он был еще маленький.
– А знаешь, отчего она умерла? – продолжала Розита. – Ну, конечно, не знаешь. Она в свое время в Париже здорово погуляла.
– Ты хочешь сказать, что она была проституткой? – изумленно спросила Пенелопа.
– И это еще не все! Знаешь, мы ездили на похороны, а в таких маленьких местечках люди много чего могут рассказать. Так вот, моя свекровь – далеко не святая.
У Пенелопы голова шла кругом.
– Какие похороны? – спросила она.
– Джеммы и ее отца. Они умерли практически в один день. При загадочных обстоятельствах, – добавила Розита, еще больше понизив голос.
– Я об этом ничего не желаю слышать, – решительно сказала Пенелопа, чтобы положить конец разговору.
– Как знаешь. Только подумай хорошенько прежде, чем связать свою жизнь с одним из Донелли. Говорят, на них лежит проклятье, – предостерегла ее будущая золовка.
И вот теперь, одиннадцать лет спустя, Пенелопа смотрела на хрупкую старушку, сидевшую напротив за кухонным столом. Каких слов ждала она от Марии? Может быть, ей хотелось услышать от свекрови, что жене и матери не положено думать о других мужчинах. Она жаждала услышать слова предостережения, потому что в мыслях своих уже была готова изменить своему неверному мужу, но страшилась этого отчаянного шага.
Пенелопа казалась сама себе бабочкой, летящей на огонек свечи. Ее влекло и затягивало прямо в опаляющий жар запретной любви, и она знала, что сгорит, если вовремя не уклонится от соблазна. Она первая нарушила затянувшееся молчание:
– Скажи, Мария, ты всегда была верна своему мужу?
– Мы жили в деревне, в доме бабушки Стеллы, вместе с моими деверями, их женами и их детьми. У нас была своя комнатка на втором этаже. В первое время после свадьбы, по вечерам, он запирал меня одну в комнате на ключ, а потом уходил, не говоря, куда идет и когда вернется, – проговорила Мария, не отвечая прямо на вопрос.
– Он был ревнив? – предположила Пенелопа.
– Этого я так и не узнала. Могу только сказать, что я не стала сидеть взаперти, потому что я-то уж точно ревновала. Как-то вечером я перелезла через подоконник, спустилась по водосточной трубе, села на велосипед и покатила на танцы.
– Значит, ты ему изменила. Верно? – не отступала Пенелопа.
– Я сбегала всякий раз, как он оставлял меня одну. Однажды я оказалась в том же месте, что и он. Я танцевала с красивым парнем, он крепко обнимал меня и весь дрожал. Мой муж сидел за столиком в мужской компании. Они пили и смеялись. Потом он заметил меня. Я давно ждала такого случая. Мне было двадцать лет, я его сильно любила и надеялась сделать из него человека, потому что мозги у него работали, как у ребенка, хоть он и был на десять лет старше меня. Знаешь, что он сделал, когда мой кавалер стал целовать меня в шею? Ничего! Притворился, будто ничего и нет. Но с этого раза он перестал запирать меня в комнате на ключ. Правда, по-прежнему бросал меня одну. В те времена так уж было заведено: мужчина имел право развлекаться, а женщина должна была заботиться о доме и детях. Красавицей я не была, но кой-какие слепни и вокруг меня жужжали. Только вот заставить его ревновать, напомнить ему о супружеском долге мне так и не удалось. Он был не злой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115