Она надела ночную рубашку и забралась в постель, представляя, как он спит в комнате напротив. Но скрипучие шелковые простыни раздражали ее, и она выползла из-под них, уже совершенно не желая спать.
Ночь была тихой. Стоя посреди комнаты, она пыталась расслышать биение его сердца, но ее собственное стучало слишком громко, свидетельствуя о буре в ее душе. Раньше она испытывала такое из-за страха и отвращения, а сейчас – из-за чего-то нового и удивительного.
Она стянула рубашку через голову. Провела кончиками пальцев по ложбинке между грудями. Ее глаза закрылись. Голова откинулась назад. Она представила, что Пит видит ее, что он любит ее, и ощутила такую внутреннюю наполненность, что едва не закричала.
Но она не хотела этого. Она не хотела будить его. Поэтому она взяла старое одеяло, которого он касался, и завернулась в него с ног до головы. После этого она растянулась на полу и склонила голову на мягкую подушку надежды.
Глава 10
Дженни проснулась с отпечатками складок одеяла на щеке. Она знала, что Пит уехал. «Ну а чего еще ты ожидала? – спросила она у своего отражения в зеркале, стоя в ванной. – Зачем ему оставаться с тобой, если он может заполучить любую, кого только пожелает, будь она хоть в десять раз красивее, умнее и лучше сложена? Скажи спасибо, что он остался так надолго!» Она прополоскала рот, потом еще и еще раз, потому что противный вкус ужаса никуда не уходил.
Остается три дня. Дженни, пора что-то делать! Но что?
Она вычистила и так сверкающую ванную. Она вычистила и так сверкающую кухню. Она вытащила все из шкафа, перетряхнула, сложила обратно.
Наконец, надев бледно-голубую рубашку-поло, шорты, гольфы и спортивные тапочки – униформу «Нит Итс» для повседневной работы, – она вытащила из холодильника противни с тефтелями на шпажках и уложила их в переносной ящик Мириам. Перекинув ремень через плечо, она направилась в сторону города.
Туман был не такой густой, как обычно. Она не успела уйти далеко, когда мимо нее пронесся «Фэрлэйн» Мерля Литтла. Она продолжала смотреть под ноги, чтобы не увидеть приветствия, которого не было, но Бутовы дворняги исправно облаяли ее. Она почти поравнялась с домом, когда они сорвались с веранды и, истошно лая, бросились через газон к ограде. Пытаться подружиться с ними было бесполезно. Она пыталась, и не один раз. Ей представлялось, что они знают о ней все и, будучи животными, просто более прямолинейно, чем люди, выражают свою неприязнь.
– Тихо вы! – пробурчала она, проходя мимо, и посмотрела вперед. Заскрипели ворота Джонсонов, а дальше, благодаря тому, что туман поднялся, она смогла рассмотреть цветы во дворе у Фарина.
Дженни любила цветы. Лучшими – самыми лучшими – днями были те, когда флористы, работавшие с ними на каких-нибудь заказах, оставляли у двери остатки материала. Порой ничего ценного там не было. Временами же, однако, Дженни удавалось набрать вполне приличный букет. Цветы преображали ее кухню в уголок мечты.
Цветы семейства Фарина были хороши, клумба за клумбой самых разных оттенков, форм и размера, которые менялись от сезона к сезону. Дженни не могла сказать, что весенний розовый нравится ей больше, чем летний алый и голубой или осенний желтый и лиловый. Сейчас они как раз были там – бархатцы и ее любимые черноглазые гибискусы.
Она едва не выронила ящик, когда прямо из-за астр появился старик Фарина.
– Что, думаешь, они могли бы быть и получше? – проскрипел он. – Нет, ошибаешься. Лето было таким сухим, что все повяло. – Он потряс в ее сторону лейкой. – Поэтому нечего задирать передо мной нос, юная леди! Ты не смогла бы вырастить и жалкого подобия этого! Не задавайся! Никогда не задавайся!
Стараясь не обращать внимания на его слова, она перевела взгляд на березы на другой стороне дороги и пошла дальше. По крайней мере, березы не умеют кричать вслед. Правда, они не могут и исполнить ее мечту, хотя Господь знает, как она просила. Она писала желание за желанием на скручивающихся кусочках бересты и бросала их в огонь, но ни одно из этих желаний так и не исполнилось. Но она все равно любила березы. В такие деньки, как этот, их кора была похожа на жемчуг. Или кожу.
Она посмотрела на них косо. Куртка? Ботинки? Где они? Она внимательно вгляделась в тени между деревьями, вгляделась в дорогу впереди.
Ничего.
Кто теперь спасет тебя, Дженни Клайд? Она не знала. Не знала. Не знала.
Опустив голову, она поплелась дальше. В квартале от кухни «Нит Итс» ее нагнал Дэн О'Кифи.
– Мне только что звонил Джон Миллис. Это офицер, который будет наблюдать за Дарденом после освобождения. Он хочет подробнее узнать о тебе.
Ее желудок скрутила боль. Согнувшись, она опустила сумку на обочину, присела рядом и стала сражаться с молнией на сумке.
– Что он хочет знать?
– Он спрашивал, работаешь ли ты, и если да, то уволишься ли, когда Дарден вернется?
– Почему я должна уволиться?
– Чтобы помочь Дардену с его бизнесом. Дарден наверняка говорил, что ты должна это сделать.
Она вспомнила, что говорил Дадли Райт.
– Ему не удастся быстро возродить дело.
– Значит, ты останешься у Мириам?
Она должна была. Она не хотела работать с Дарденом. Она не хотела видеть Дардена, слышать Дардена, ощущать запах Дардена. Она не хотела быть нигде близко от Дардена.
– Я попрошу ее дать мне побольше работы. Чтобы больше быть занятой, понимаешь?
Это была ее последняя надежда, она мечтала, что кто-нибудь, вроде Пита, увезет ее туда, где Дарден не сможет до нее добраться. Возвращение Дардена было ее наказанием. Он отбыл свое, теперь пришла ее очередь.
Прежде чем Дэн снова начал повторять то, что она уже слышала, но с чем ничего не могла поделать, она встала, подняла сумку и отправилась дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121