– Это лучшее из всего, что я ел за много лет, – сказал он, наконец откинувшись на спинку стула. Он посмотрел на противни. – Я все съел. Ты уверена, что у тебя завтра не возникнет неприятностей?
– Никто и не заметит, – ответила Дженни и понесла его тарелку к раковине. Она вымыла ее, сполоснула и поставила на сушилку, когда он окликнул ее по имени. Она обернулась. Он, нахмурившись, смотрел на ее ноги. Она потянула платье вниз.
– Откуда эти шрамы?
– А, ерунда. Небольшое происшествие, я была еще маленькой. – Она неожиданно просияла. – Хочешь кое-что посмотреть?
– Хочу.
Она повела его в коридор и вверх по лестнице. Надо было идти через ее спальню, но тут она ничего не могла поделать. Поэтому она старалась вести себя как ни в чем не бывало, как будто присутствие мужчины в ее спальне было обычным делом. Там стояла ее широкая кровать с шелковым постельным бельем, которое покупал ей Дарден. Оно тоже было совсем недавно вытащено из кладовой.
Обернувшись, она глянула на Пита, ища поддержки. Потом открыла дверь в глубине комнаты, отодвинула старое одеяло, которое висело на пути, и спустила приставную лестницу, ведущую на чердак. Оттуда, по дощатому настилу, было рукой подать до слухового окна. Оно легко открылась. Бог свидетель, она достаточно часто открывала его. Она села на край и спустила ноги вниз.
– Дженни, что ты делаешь? – спросил сзади Пит. Она распрямилась и соскользнула вниз.
– Господи, Дженни!
Ее голые пятки привычно нащупали водосточный желоб. Она осторожно продвинулась по нему вбок до открытого ската крыши, а потом чуть дальше, чтобы освободить место для Пита.
– Дженни! – предупреждающим тоном сказал он из окна, в точности так же, как Дэн О'Кифи, когда кто-нибудь замечал ее на крыше и докладывал ему.
Она улыбнулась.
– Посмотри, какой отсюда вид. Правда, здорово?
Из окна появилась одна нога. Каблук сапога поймал желоб.
– Я вижу туман.
– Подожди. Туман рассеивается.
Показалась другая нога, вытянулась. Он с легкостью присоединился к ней и устроился на скате крыши, опираясь на локти, как она.
Потом туман рассеялся.
– Как будто игрушечный город, – сказал он. – Расскажи мне, где что.
Она начала показывать:
– Вот та прямая линия огней – центральная улица. Кривые и короткие – боковые улочки. Там? Школа. А там? Библиотека. И церковный шпиль.
– А вон там? – Он показал на восток.
– Карьер. Сотню лет назад там добывали гранит. А потом осталась дыра, которая просто заполнилась водой, и теперь горожанам есть, где купаться. Существует местная легенда: для того, чтобы брак был удачным, надо сделать предложение там. Лично я мечтаю только искупаться там в полночь, когда луна, звезды и все такое. Огоньки, которые ты видишь, – задние фары машин. Те, кто приезжает туда, останавливаются прямо у края карьера.
– Чтобы искупаться?
– Маловероятно.
Он взглянул на нее с понимающей усмешкой, из-за которой у нее внутри все перевернулось.
– Ага. Любовники. Ну-ну. А тебе приходилось там бывать?
– Кучу раз, – небрежным тоном ответила она, как будто она и вправду была популярной девушкой. Потом она подумала о Селене Баттл и ей подобных, которые на самом деле бывали там кучу раз. Ей не хотелось, чтобы Пит посчитал, что она такая. Поэтому она призналась: – Нет, конечно, я вру. Я была там всего раза два. – Она остановилась и добавила совсем тихо: – Чтобы искупаться. Днем.
Он улыбнулся ей такой широкой, ясной, белозубой улыбкой, которая коснулась всех струн ее сердца.
– Я рад, – сказал он.
Она тоже была рала услышать это от него. Она больше всего хотела понравиться ему, любой ценой. И так как он улыбнулся, когда она сказала правду, она продолжила:
– И я наврала, что у меня фирма. Я просто работаю на нее. Дело не принадлежит мне.
– Но ты же готовишь?
– Да.
– И занимаешься сервировкой, и убираешься, и делаешь все то же, что и твой босс?
Она кивнула.
– Значит, это твое дело тоже, – заключил он. – И к тому же, – он окинул взглядом город, – зачем тебе дело, если у тебя есть такой вид?
– Да, – самодовольно улыбнулась она. – У меня есть этот вид. – Она знала, что он поймет ее. Поэтому и привела его сюда. Она скрестила ноги, дышала полной грудью, впервые за долгие годы, и наслаждалась моментом. – Они говорят, что залезать сюда опасно, что я могу сорваться вниз. Но я не боюсь. Кроме того, здесь я чувствую себя кем-то. Это мой вид. Я могу смотреть на него, могу закрыть глаза или даже отвернуться. Я могу делать, что хочу. Здесь, наверху, я все решаю сама.
– Большинство людей называют это властью, – сказал Пит.
Дженни ответила:
– Я называю это свободой.
– Это так же, как забраться высоко-высоко в холмы над фермой, когда под ногами твердый камень, а наверху – необъятное небо, звезды и луна. Как твой карьер без воды. Тебе бы понравилось там.
Конечно, ей бы понравилось. Но свобода ощущалась бы по-другому, если бы она была там с Питом. Так же, как по-другому она чувствовала себя сейчас здесь, с ним. Не так одиноко. Более совершенно. Свобода быть и свобода радоваться.
– Останься на ночь, – прошептала она. Когда его глаза нашли ее, она быстро добавила: – Поспишь. Ты же сказал, что устал. У меня есть место.
– Я тебя обременяю.
– Нет.
– Ты меня почти не знаешь.
– Я знаю достаточно.
Она перелезла через него (Боже правый! Это ощущение горячего, упругого тела под собой!) и выбралась обратно на чердак. Но он опередил ее, чтобы первым спуститься по лестнице, а потом придержать старое одеяло и убедиться, что она в безопасности в своей комнате.
Она устроила его в комнате для гостей и вернулась к себе. Не закрывая двери, она сняла платье, которое так славно поработало сегодня, и осторожно повесила его на плечики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121