Вы превосходно выглядите. Завтрак уже готов. Вы будете есть на кухне? Или в патио? Доктор Ангер в такую погоду всегда завтракал на улице. Джордан точно не будет возражать. Он просто будет продолжать свою работу. Вы можете посидеть там и почитать газету. Я принесла ее.
– Нет, у меня есть идея получше, – ответила Кэйси. – Мне надо кое-что посмотреть в Интернете. Ты не могла бы подать завтрак в офис?
Завтракая, Кэйси искала информацию о Литтл-Фоллз. Она нашла ссылки на те, о которых уже знала, но ни один из них не казался ей подходящим. Конни был из Мэна; он утверждал, что Дженни Клайд – родственница. Кэйси поискала информацию о Мэне, но ни одного упоминания о Литтл-Фоллз там не было. Она запустила другой поисковик, потом третий, но так и не обнаружила ничего определенного, и к тому же поняла, что опаздывает.
Вернувшись к себе в квартиру, она накрасилась, почти профессионально уложила волосы и переоделась в льняные брюки и шелковую блузку. Она уже почти заперла дверь, но, подумав, вернулась, и кинула в спортивную сумку косметику и смену одежды.
Когда она подъехала по узкой аллее к парковке на Бикон-Хилл, джипа Джордана уже не было. Однако у нее уже не оставалось времени на разочарование, так как, едва она успела войти в дом, пришел первый посетитель.
Размышления о Литтл-Фоллз были временно отложены. Ей некогда было даже осмыслить странность того факта, что она принимает клиентов в бывшем офисе отца. Время от времени в голове проносилась какая-нибудь мысль – образ девочки, играющей во взрослую, сидя за этим огромным столом, – но в основном она общалась с клиентами в другой части офиса, где стояли кресла и диван, и обстановка была более расслабляющей.
У нее были посетители в одиннадцать, двенадцать и в час – каждый сеанс длился пятьдесят минут, потом Кэйси делала записи в картотеке. Между двумя и половиной третьего она сжевала сэндвич и сделала несколько телефонных звонков. Потом наступило время очередных четверых клиентов.
Первой была Джойс Льюэллен. Она всегда нравилась Кэйси. Джойс была очень педантична, одевалась с иголочки и любила четкий распорядок в жизни, поэтому легко становилась жертвой навязчивых состояний. С ней было легко общаться, и она была достаточно проницательна, чтобы самостоятельно быстро распознать проблему. Кэйси всегда подозревала, что сеансы нужны Джойс только для того, чтобы поделиться своими мыслями с непредвзятым слушателем.
Ей было чуть за сорок. Восемнадцать месяцев назад она потеряла мужа в результате осложнений после заурядной операции по удалению грыжи. Она не могла ни смириться с его смертью, ни тем более объяснить случившееся детям, и начала искать кого-то, на кого можно было возложить вину. Для этого она решила подать иск о преступной небрежности. Вероятность решения в ее пользу была не слишком высокой; только третий адвокат из тех, к кому она обратилась, согласился представлять ее интересы.
Она приходила к Кэйси раз в неделю на протяжении нескольких месяцев. Доминирующим чувством у Джойс был гнев, не находящий выхода. Он заставлял ее просыпаться по ночам, отвлекал от дел в течение дня и превращал ее практически в одержимую. Задачей Кэйси было помочь ей справиться с этим чувством.
– Давно не виделись, – сказала Кэйси, когда они уселись друг напротив друга: Джойс – на диване, сама Кэйси – в кресле.
– Четыре месяца, – кивнула Джойс. Она прекрасно владела собой, о внутреннем напряжении свидетельствовали лишь кисти рук, судорожно сцепленные на коленях. – У меня все было хорошо. И у девочек тоже. Они вернулись к своим обычным занятиям – футбол, скауты, балет. На следующей неделе они отправляются в летний лагерь.
– А вы? Вы работаете?
До замужества Джойс занималась дизайном витрин. После того, как дочери пошли в школу, она иногда брала отдельные заказы, но после смерти Нормана окончательно прекратила этим заниматься. Они с Кэйси уже обсуждали вопрос о ее возвращении к работе, если не ради денег, которые, кстати, тоже не помешали бы, то в терапевтических целях.
Теперь в ответ на вопрос Кэйси она сморщила нос.
– Нет. Я должна быть в распоряжении адвоката в любой момент. Да, знаю, знаю. Вы говорите, что это только питает мой гнев, но я ничего не могу с собой поделать. Я должна делать это ради Нормана. Но у меня все в порядке, на самом деле. Адвокат работает. Я контролирую свой гнев.
– Вы стали выходить куда-нибудь с друзьями?
– Да, иногда, на ланч. По вечерам – пока нет.
– Вы все еще носите траур.
– Пока дело не решено, мне это кажется уместным. В этом месяце были предварительные слушания. Противоположная сторона требует вынесения окончательного заключения, утверждая, что мы не сможем доказать их вину перед присяжными. Суд вынесет решение в конце недели.
– Что вы чувствуете по этому поводу?
– Я схожу с ума, – срывающимся голосом проговорила Джойс. – Поэтому я и пришла. Да, мне нужны деньги, но дело не только в этом. Это дело принципа. Норман не должен был умирать. У него остались две маленькие дочери, которые нуждаются в нем. Теперь он не увидит, как они станут девушками, как выйдут замуж, как у них будут дети. А я, я же полагалась на него. Мы думали, что состаримся вместе. А теперь не можем. Кто-то должен заплатить за это.
Кэйси уже слышала все это. В Джойс опять говорил все тот же гнев. С самого начала они обсуждали, как с хорошими людьми происходят плохие вещи. Джойс не желала смириться с этим тогда и не смирилась до сих пор.
– Наши шансы на победу невелики, – продолжала Джойс. – Адвокат сказал это сразу, как только я обратилась к нему, и в конце слушаний он повторил это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121