– Прошу меня извинить… – заикнулась было Фрэнсис.
– Извиняться не надо. Я готова сделать все, чтобы поскорее раскрылось убийство Клио. Поэтому я и звоню… Могу предоставить кое-какие сведения.
– Большое спасибо. И какие же?
– Луиза Банкрофт. Вы ее знаете, не так ли? Ее родители состоят в нашем клубе со дня его основания. Она вышла замуж, и теперь они с мужем подали заявление о приеме в клуб. К тому же у них еще две маленькие дочки.
– Конечно, я ее знаю. Мы росли вместе. Она ровесница моей младшей сестры.
– Ее муж – Генри Льюис. Он кардиохирург и практикует в Манхэттене. Кажется, весьма талантливый. Но это все не так уж важно. Я позвонила лишь потому, что он – чернокожий.
– И он стал членом клуба? – спросила Фрэнсис.
– Нет.
– А что случилось?
– Луиза до замужества являлась членом клуба по младшей секции. По достижении двадцати пяти лет она имела возможность войти в клуб в качестве полноправного члена и приглашать своего супруга и дочерей в качестве гостей. Но они захотели вступить в клуб всем семейством.
– И что?
– Генри Льюису было отказано.
– И почему же?
– Дорогая Фрэнсис, – тут голос Гейл стал медоточивым, вернее, сверхсладким, как патока, – протоколы нашей комиссии секретны. Все, что я могу раскрыть, сугубо конфиденциально, не для следствия, а только между нами…
– Не обещаю сохранить информацию в тайне, если это будет существенно для расследования.
Гейл тяжко вздохнула:
– Надеюсь, что этот факт не играет особой роли… но голосование по кандидатуре Генри Льюиса вообще не состоялось.
– Но комиссия собиралась?
– Да. Как раз незадолго до Дня поминовения.
– Кто члены комиссии? – Фрэнсис тут же схватилась за блокнот и карандаш.
– Список достаточно длинный. Я бы предпочла не тратить наше общее время на диктовку, – заявила Гейл. – Он есть в справочнике клуба.
– А Клио там числилась?
– Клио Пратт выступала от имени своего супруга, мистера Ричарда Пратта.
– Она одобрила кандидатуру Льюиса? Наступила долгая пауза.
– Это очень важно, – настаивала Фрэнсис. Гейл издала нервный смешок.
– С этого момента мой рот на замке, – неудачно пошутила она.
– Она голосовала против?
– Я уже, к сожалению, проговорилась, что голосования не было.
– А что же было?
– Была угроза выкинуть «черный шар».
– Что это значит?
– Это значит, что Генри и Луиза повторно уже не смогли бы претендовать на членство в клубе. Я очень люблю Луизу, я давно с ней дружу, как и с ее родителями, и я поддержала решение смягчить ситуацию… спустить все на тормозах.
– Кто угрожал «черным шаром»?
– Мой лимит искренности исчерпан, Фрэнсис. Желаю удачи. Адрес Льюисов, чтобы вам не искать, – 1010 по Парк-авеню. – Гейл поторопилась положить трубку.
Остудив немного вожделенное какао и отпивая по маленькому глоточку, Фрэнсис мысленно удивлялась въедливой проницательности Умника. Волосок, оставленный чернокожим человеком поблизости от места преступления, лег в основу вполне реальной версии. Но насколько реальной?
Можно ли убить женщину, вставшую тебе поперек дороги при приеме в члены клуба, пусть даже такого престижного, как «Фейр-Лаун»?
– Куда, в какую идиотскую пропасть катится мир? – произнесла Фрэнсис вслух, и собаки встрепенулись.
Но тут опять раздался звонок. Фрэнсис взглянула на часы. Время уже близилось к полуночи. Она была настроена агрессивно.
– Как вы смеете беспокоить меня так поздно? – накинулась она на неизвестного, который решился нарушить ее покой. Она собиралась излить всю накопившуюся желчь на этого опрометчивого человека.
В своей ярости она не разобрала, кто это, и ухватила смысл речи звонившего только после второй или третьей фразы.
– …я также узнал, что ты пыталась связаться с моим юристом. Не думай, что я не догадался, какой след ты вынюхиваешь. У вас в прокуратуре хватает наглости устраивать грязные танцы там, где им совсем не место, и совать нос туда, куда не следует. Учтите, мисс помощник прокурора, мой юрист не обязан давать вам какие-либо показания и вообще разговаривать с вами. Надеюсь, ты хоть изучила на своем факультете элементарные законы…
Фрэнсис поняла, что это Майлз Адлер звонит ей из Мексики.
– Мы все обсудим утром. Сейчас я уже сплю. Пожалуйста, не нарушайте моих прав на уединение, иначе я обращусь в полицию, и там засекут ваш номер.
– Не строй из себя принцессу на горошине. Ты обычная прокурорская ищейка. Я люблю твоего отца, и только господь знает, сколько я сделал, чтобы обогатить его. Прости, Фэнни, что я так сразу накинулся на тебя. Все пятнадцать месяцев его болезни я только и занимался тем, что выкладывался изо всех сил, чтобы его отсутствие не сказалось на делах компании. Неужели ты думаешь, что я убил Клио? Если так, то ты полная дура.
Шумы, сопровождавшие разговор, и его заплетающийся язык ясно говорили о том, что звонок поступил из бара, где Майлз принял не одну порцию текилы.
Фрэнсис тоже перешла на «ты» с давним знакомым, тем более что тот был подвыпившим.
– А что ты делаешь в Мехико?
В ответ последовала новая вспышка грубости:
– Не твое дело! Убери свои лапы от меня и от моей жены!
Раздался треск, и связь оборвалась. Слово «мачеха», произнесенное словно проклятие, было последним, что услышала Фрэнсис.
В каком контексте Майлз упомянул ее мачеху? Фрэнсис силилась вспомнить, но не могла. Что-то вроде: «Мачеха твоя допрыгалась и поплатилась…» Весьма неприятный намек. И еще он сказал: «Сперва Клио, теперь ты. Что вас, женщин из семейства Пратт, так тянет копаться в моих делах?»
Среда, 8 июля
Стоя на веранде клубного здания и окидывая взглядом обширные пространства травяных кортов, Фрэнсис понимала, что ей не следовало появляться здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123