И уборщица, и продавщица ни разу не выдали их и остались светлыми персонажами в памяти об их детстве.
Теперь произошла смена ролей, и уже Фрэнсис, читая отцу, старалась голосом изображать разных персонажей романов П.Д. Джеймс, которыми в последнее время увлекся Ричард.
– Лучше не сегодня. Расскажи мне о… – Отец замолк. Фрэнсис привыкла к его длинным паузам и терпеливо ждала, когда он соберется с силами продолжить. – …О своей сестре. Ты не знаешь, когда она приедет?
– Я думаю, что она уже выехала, но пробки на дорогах, возможно, задержали ее.
– Движение по главному шоссе Лонг-Айленда всегда было затруднено. – Ричард опять сделал паузу. – По пути она мне звонила. Что-то говорила. Я ничего не разобрал. В аппарате были сплошные помехи.
Фрэнсис сочувственно кивнула. У отца всегда имелся в кармане портативный телефон. Он с ним не расставался, даже переодеваясь в спортивную форму и выходя на теннисный корт. То, что техника теперь отказывает, конечно, удручало его.
– Я собираюсь завтра повидаться с Блэр и Джейком и пообедать с ними. Я скажу им, что ты их ждал. Уверена, что в воскресенье они обязательно тебя навестят.
– Не стоит ей тратить на меня свое свободное время, которого у нее и так немного. Скажи ей, чтобы она обо мне не беспокоилась. Ей лучше быть рядом со своим мужем.
Фрэнсис ощутила прилив гнева. Визиты Блэр к отцу в летний период рассматривались не иначе, как подвиги Геракла, как выражение преданной, даже жертвенной любви к своему отцу, хотя расстояние от ее дома в Сог-Харбор до Саутгемптона можно было преодолеть за двадцать минут. Зимой они с Джейком, выезжая на уик-энд куда-нибудь на лыжные курорты или вечеринки на Манхэттене и чуть свернув по пути туда или обратно, могли осчастливить Ричарда своим появлением. Фрэнсис же затрачивала почти час на дорогу от Ориент-Пойнт до «Трех крон», и так пятьдесят два раза, если подсчитать, сколько недель в году.
Хотя Фрэнсис сама желала этих свиданий, приобщения к семейным корням и детским воспоминаниям, все-таки она испытывала горечь оттого, что ей будто не воздают по заслугам. Странно, почему отец не понимает, какая из двух его дочерей более предана ему.
– Большой прием?
– Что?
– Обед у Блэр. Много гостей? Или только ты?
Отец всегда, даже в таком состоянии, как сейчас, запускал исследовательские буры в ее личную жизнь, которой у нее фактически не было, от которой она сознательно, следуя своей твердой воле, отказалась уже давно. Вернее, у нее была личная жизнь, посвященная целиком работе, а по окончании отведенных на службу часов – свое убежище, куда она забиралась, стараясь отгородиться от окружающего мира.
Ричард из ее рассказов о рабочих буднях, о людях, с которыми она сталкивалась в прокуратуре и в суде, выуживал мельчайшую информацию и любой намек на грядущее замужество Фрэнсис. Он использовал, как опытный следователь, все ее оговорки и интонации, выведывал, как она относится к мужчинам вообще и как к некоторым в частности. Он хотел знать, какое место они занимают в ее жизни. Разговор об обеде у Блэр вел к тому, что отцу хотелось знать, приведет ли с собой Фрэнсис какого-либо ухажера.
Она эту тему обсуждать никак не желала. Вот уже четыре месяца Фрэнсис ни с кем не встречалась. Исключением были встречи с Сэмом во время игры в лото и приглашения его на традиционную чашечку кофе перед расставанием, или свидания с детективом Мэйти Берком, в прошлом – агентом ФБР.
Мэйти повезло. Он женился на своей однокласснице сорок лет назад, и с тех пор ни одна морщинка не пробежала по семейной глади. Мэйти был другом Фрэнсис в самом прямом смысле этого слова. Они сотрудничали, и ничего более. Ее относительно близкие отношения с представителями мужского пола тем и ограничивались. Как объяснить отцу, что больше всего ей нравится пребывать в одиночестве?
Они с отцом некоторое время помолчали, глядя на розовеющее закатное небо за окнами.
– А как Клио? – задала Фрэнсис обязательный вопрос.
– Вся в делах. Замещает меня везде, и это требует от нее невероятных усилий. Так, во всяком случае, она мне докладывает.
Ричарду все труднее давались произносимые им фразы, как будто во рту у него пересохло.
– Я ее не видела целую вечность.
Пустая реплика, брошенная просто так, и опять долгая пауза. Ричард облизал губы, прежде чем снова заговорить:
– Тебе надо бы с ней повидаться.
«Отец прав», – подумала Фрэнсис, и тут же всплыло воспоминание о ее опрометчивом, порожденном стихийно возникшим чувством, визите к мачехе.
Только месяц миновал с того дня, как отец перенес инсульт, и его еще держали в реанимационном отделении больницы. Каждый раз, проезжая на службу через Саутгемптон мимо осиротевшего отцовского владения, Фрэнсис ощущала угрызения совести и вдобавок сильное любопытство. Как ведет себя эта женщина, ее мачеха, предоставленная самой себе, одна в огромном доме? Как она пережила шок от внезапной болезни мужа? В то время Фрэнсис была готова забыть детские обиды и все то в прошлом, что воздвигло стену отчуждения между нею и Клио. Она только и думала о том, что их объединяет общая беда, хотя на родственные объятия и совместное проливание слез Фрэнсис не рассчитывала.
«Возможно, мне предложат чай со льдом или ленч на веранде, – гадала Фрэнсис, подъезжая к отцовскому дому. – Но все-таки примут как родственную, сочувствующую душу, а не как навязчивую визитершу».
Круглолицая девчонка в накрахмаленном сером форменном платье с белым воротничком и в аккуратном фартучке вышла на звонок и продержала Фрэнсис, не впуская, пока не удостоверилась, что перед нею дочь хозяина, а не какая-нибудь распространительница подписки на энциклопедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123