Она выдохнула сквозь сжатые зубы и послушно придвинулась к нему.
– Двигай ближе.
– Ты же говорил, что очень сильно ранен?
– Я ранен, Рия, но не убит, – он вытащил из-под головы подушку и попытался пристроить ее Марии под голову.
Мария приютилась у его груди, положив голову на его плечо.
– Если я сделаю тебе больно, сразу же отодвинь меня, – с этими словами она провалилась в глубокий сон.
Вздрагивая избитым телом, Джоко лежал без сна и вслушивался в ее дыхание. Он, кажется, попал в переделку, но не в ту, о которой предполагала Мария Торн. Она считала, что его главная проблема – полиция.
Однако он не слишком переживал из-за того, что они его побили. Прежде ему доставалось и похуже. Он был слишком мелок, незначителен для того, чтобы они пришли за ним. Они не питали к нему злобы – просто это была их работа.
Что же касается Тилли, Джека Ронси и всего этого племени сутенеров и поставщиков развлечений, то все они быстро гневались, но и быстро забывали свой гнев.
Нет, переделка, в которую он попал, была неожиданной и непрошенной, от нее не было спасения.
Джоко наклонил голову на дюйм вперед. Его губы коснулись волос Марии. Спутанные и растрепанные, ее волосы все-таки были мягче шелка. Они пахли чистотой и хорошим мылом.
Обитатели Уайтчапела, бродяги и нищие, взлелеяли для себя миф. Об этом они судачили, за это они пили холодными ночами в мрачных притонах. Ссылаясь на это, они утешали тех, кто начинал роптать. Об этом они вспоминали, когда мимо них проезжали важные господа в роскошных каретах, а честные торговцы прогоняли их от своих дверей.
Они считали, что под внешним лоском и приятными манерами богачей скрываются зачастую порочные и мелкие душонки, что леди и джентльмены по своей сути так же ничтожны, как и они сами. Только по воле случая Виктория родилась королевой, а Нельсон был возведен в ранг героя. И потому поднимали тосты «За удачу!»
«Заберите у них богатые особняки да ссадите их с породистых лошадей, вот тогда и увидите, как слетит с них вся эта мишура», – говорили бродяги и нищие.
Теперь Джоко в это не верил.
Леди в его объятиях была не в своем особняке и не на породистой лошади, но все же она оставалась леди, оставалась такой же отважной и преданной. Она опустилась перед ним на колени, чтобы снять с него ботинки, хотя он был недостоин целовать ее туфли. Она обходилась с ним как со светским щеголем, хотя была в десять раз лучше его, и пусть он провалится в ад, если теперь будет вести себя не как светский щеголь.
Перед ним встала нравственная дилемма, первая в его короткой жизни. Она была небесами – небесами, которых он даже не мечтал достигнуть. Он предвидел простирающуюся перед ним одинокую жизнь.
Чтоб пусто было Ревиллу, втянувшему его в это дело! Джоко был обыкновенным, легкомысленным, беспечным вором, срезавшим кошельки или обиравшим квартиры. Теперь его сердце ныло, отягощенное ответственностью и заботой.
Он прижался губами к волосам Марии. Она что-то пробормотала и зашевелилась во сне.
Боже! Как же он влип!
Он влюбился в нее.
Глава десятая
– Лорд Монтегю?
– Гермиона, дорогая моя. Ты выглядишь прекрасно, как всегда, – он с искренней теплотой улыбнулся и низко поклонился стоящей перед ним пышной даме.
– Спасибо. – Леди Гермиона была одета в малиновое атласное платье новомодного покроя, с огромным турнюром сзади и облаком кружевных рюшей, обрамлявших ее пышные белые плечи. Ее черные как ночь волосы были искусно уложены в прическу-помпадур высотой дюймов в шесть. С приветливой улыбкой она протянула ему руку в черной перчатке.
Она смотрела на лорда Монтегю, пока тот обозревал комнату за ее спиной, но вдруг уголки ее малиновых губ дрогнули – позади него она увидела высокую фигуру молодого человека. Леди Гермиона напряглась всем телом, улыбка исчезла с ее лица, словно по нему пробежала тень.
Лорд Монтегю проследил за ее взглядом, и его улыбка стала шире.
– Джордж, не будь увальнем, подойди сюда. Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Замешкавшись под аркой, Джордж Монтегю остался стоять там, высокий и угловатый, его большие ладони неловко свисали из-под белых полотняных манжет. Он был на полголовы выше своего отца, его светлые волосы беспорядочно падали на лоб. Нервным движением, превратившимся в отрицательный жест, он отбросил их назад. Его холодные серые глаза, словно удар хлыста, скользнули по женщине.
– Терри… – леди Гермиона запнулась. – Лорд Монтегю, вы привели сюда сына, – она в смятении взглянула на отпрыска Монтегю, не зная, как скрыть набеленное лицо, ярко накрашенные губы и щеки, кричащую одежду. Они недвусмысленно говорили о ее занятии, которого юный Джордж явно не одобрял.
Хмыкнув, лорд Монтегю схватил сына за руку и потащил в главный салон.
– Удивлена? – спросил он ее. – А могла бы и не удивляться. Он уже совсем взрослый. – Он заставил юношу сделать еще шаг. – Он просто стесняется.
И женщина, и молодой человек с отвращением взглянули на него.
– Сегодня будет твоя ночь, мой мальчик, – продолжал отец. Ничего не заметив, он похлопал сына по спине, изображая сердечность. – Тебе пора становиться мужчиной. Эта леди знает, как это делается. Леди Гермиона, это мой сын Джордж.
В ледяном молчании, наступившем за этими словами, содержательница борделя оглядела фигуру и лицо молодого человека. Когда их взгляды встретились, он свирепо сверкнул глазами. Леди Гермиона торопливо отвернулась и безуспешно попыталась прокашляться. Ее голос сорвался, когда она окликнула, чтобы подали шампанское.
– Очень кстати, – согласился Теренс. – Но не слишком много – молодо-зелено, знаешь ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117