— Ну и что за человек, каково заключение? — попытался иронизировать Челищев.— Человек пока что… Раз душа болит… Не жалел ты, видно, душу-то свою, всю ее поранил… Ладно, пойду баню топить… За ужином поговорим, если захочешь…После бани Сергея совсем разморило, он размяк и вдруг, неожиданно для самого себя, начал рассказывать Федосеичу все свои злоключения — подробно и без прикрас… Старик слушал, не перебивая, лишь изредка прихлебывал из кружки остывший чай. Потом они долго сидели молча, пока наконец Сергей не поднял голову:— Что мне теперь делать-то, а, Федосеич? Старый тренер посопел в кружку, потом взглянул Челищеву прямо в глаза.— Это ты сам решить должен, Сережа. Только сам, и никак иначе… Одно только скажу: жизнь никогда не захлопнет за тобой одну дверь, не открыв другую… Думай, Сережа, думай… А сейчас — пошли спать. Завтра тебе вставать рано, если днем в Питере хочешь быть.Утром Федосеич отдал Челищеву выстиранную и выглаженную одежду и подвез его на мотоцикле в Лугу.— Ну, с Богом, сынок… Я в тебя верю, ты — хороший парень, переможешь беду и себя обретешь. Меня знаешь как найти, всегда тебе рад буду. Береги себя.Они обнялись, и Сергей, не оглядываясь, пошел на вокзал…Днем он уже был в Питере и сразу начал искать Виктора Палыча. Антибиотик словно ждал его звонка — сидел в кабинете «У Степаныча». Особой радости, услышав голос Сергея, он не выказал и добрым дедушкой не прикидывался.— Нашлась пропажа? Нагулялся?— Да я, как сказали — Доктор передавал, чтоб через три дня… — начал оправдываться Челищев, но Антибиотик перебил его:— Ладно. Потом переговорим. Подходи к восьми вечера на угол Энгельса и Луначарского — там такой длинный дом стоит. Ко второй парадной подходи, тебя встретят и ко мне проведут. Все.Антибиотик повесил трубку. Сергей поехал домой — переодеться и умыться с дороги. У подъезда хозяина дожидалась его «вольво». Сергей погладил машину по заснеженному крылу:— Хорошая ты моя… Смотри-ка, дождалась, не угнали тебя, на части не растащили.С поднявшимся настроением он вошел в квартиру, долго прибирался, вытирал скопившуюся пыль, потом тщательно побрился, вымылся, надел чистую рубашку и незаметно для себя задремал в кресле. За час до назначенного Антибиотиком времени Сергей проснулся, потянулся, радуясь возвращающейся в тело силе, смастерил себе на скорую руку чашку кофе и отбыл.«Странное место выбрал Виктор Палыч для разговора, — думал Челищев по дороге. — Интересно, почему к Степанычу не пригласил? Конспиративную хату завел, наверное…»Двор огромного П-образного дома, стоявшего на углу Энгельса и Луначарского, был пустым и темным. Сергей вышел из машины и, не торопясь, пошел ко второму подъезду. Он не оглядывался, поэтому не заметил, как скользнули за ним три тени. Они бесшумно настигли Челищева, и внезапно Сергей ощутил, что на него сзади напялили грубый длинный мешок, через который в грудь уперлось острое лезвие:— Жить хочешь?! Тиха будь!На руках Сергея щелкнули наручники, и его, придерживая с двух сторон, куда-то быстро повели. Взревел мотор автомобиля, чьи-то руки нагнули Челищеву голову, а потом толкнули в спину. Он упал на заднее сиденье автомобиля, и почти сразу его перекатили на пол. Невидимки сели в машину. Те, кто устроились сзади, поставили ноги на Сергея и на всякий случай кольнули его ножом.— Тиха, тиха…Машина рванулась вперед. Сергей попытался устроиться поудобнее и сразу же заработал пинок каблуком под ребра:— Тиха, би-илять, скимаузе! Скимаузе — грубое табасаранское выражение. Табасаране (табасаранцы) — народность в Дагестане.

Волна липкого страха накрыла Челищева, но он попытался сосредоточиться и просчитать ситуацию.«Кто это? На милицию не похоже. Совсем непохоже… Комитет? Им такой цирк зачем? Говорили с кавказским акцентом… Кто? Гурген? Зачем? Мы расстались нормально… Чечены? Зачем?! Кто знал, что я здесь буду? Антибиотик… Но могли и от дома вести. Куда везут? Спокойно, спокойно… Если просто замочить хотели — уже грохнули бы… Значит, разговаривать будут… Кто?»Машина шла на приличной скорости, и Сергей догадался, что его вывозят за город. После резкого поворота налево дорога стала хуже, ухабы и ямы заставили похитителей снизить скорость. Машина сделала еще несколько поворотов и остановилась. Челищева грубо вытащили и, толкая в спину, заставили идти. Терпкий запах навоза, пробивавшийся даже через плотный мешок, вызвал у Сергея предположение, что он находится на какой-то ферме. Его втолкнули в теплое помещение, щелкнули ключом наручников, но только для того, чтобы, надев на каждое запястье по отдельному браслету, приковать его руки к стулу… Челищева, похоже, оставили одного. Хлопнула дверь, и с улицы отдаленно донесся чей-то голос, говоривший на незнакомом гортанном языке… Снова хлопнула дверь, вошедший зажег свет, а потом сдернул с Сергея мешок.Сергей огляделся. К своему удивлению, он обнаружил, что сидит прикованным к стулу в чистой и неплохо отделанной комнате, напоминавшей гостиничный номер: дорогие обои, ковровое покрытие на полу, хрустальная люстра под невысоким потолком.Прямо перед Челищевым стоял плечистый крепыш. Его вислый нос, крепкие белые зубы и густая трехдневная щетина убедительно свидетельствовали о том, что родина незнакомца лежит где-то рядом с хребтами Кавказа.— Ты кто такой и зачем… — Договорить Сергей не успел — крепыш ударил его подошвой зимнего сапога в лицо. От этого удара Челищев вместе со стулом кувыркнулся на пол, сразу же поблагодарив судьбу за то, что пол в комнате застелен паласом.— Э-э, давай так, я тут спрашиваю, а ты свой рот поганый будешь открывать, когда я скажу, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14