– с вызовом ответил Ботаник, и в глазах его заплясали отблески разгорающегося пламени. – И не хочу из-за каких-то сомнительных опасений проиграть «Робинзонаду»!
Ботаник оказался намного более несговорчивым, чем Ворохтин мог предположить. Время шло. Туман все сильнее обволакивал остров, будто накрывал его платком из невесомой шерсти.
– Ну вот что! – теряя терпение, сказал Ворохтин. – Я отвечаю за твою жизнь и буду делать то, что считаю нужным.
– А я вас не прошу отвечать за мою жизнь! – отпарировал Ботаник и, чувствуя, что спасатель готов перейти к решительным действиям, попятился к сосне, на которой была закреплена камера. – Моя жизнь принадлежит только мне, и распоряжаться ею по своему усмотрению – мое право!
– Экий же ты дурак, братец, – не сдержался Ворохтин и нащупал в своем кармане медицинский жгут для остановки крови.
– А вы не оскорбляйте! Я тоже, между прочим, могу оскорбить!
– Думаю, что очень скоро ты поймешь, как был не прав, – сказал Ворохтин и шагнул к Ботанику.
– Не приближайтесь! – крикнул Ботаник, отпрыгивая назад, как кузнечик.
Эта пародия на ловлю блох могла продолжаться непозволительно долго, и Ворохтин, решительно исключив уговоры как меру воздействия, кинулся на Ботаника. Тот снова отпрыгнул, но на этот не столь ловко и, зацепившись ногой за корягу, упал на траву.
– Отстаньте!.. Вы ничего не добьетесь!.. Вы сам убийца! – выкрикивал Ботаник, в то время как Ворохтин перевернул его на живот, завел руки за спину и крепко стянул их жгутом. Потом снял с быстро выдохшегося и ослабевшего Ботаника поясной ремень и связал им его ноги.
– Так поступают с редкими вымирающими животными, – сказал Ворохтин, – чтобы спасти им жизнь. Они тоже рычат и кусаются…
– Вы убийца! Это вы всех убили! Вы сами себя выдали! На воре шапка горит! – никак не мог угомониться Ботаник. Он и в самом деле пытался укусить Ворохтина за руку.
– Что ж, парень, ты сам напросился, – произнес Ворохтин и затолкал в рот Ботанику рулон медицинского бинта. Потом заклеил ему рот лейкопластырем и поднялся на ноги. Отряхивая руки, он удовлетворенно посмотрел на свою работу. – Ну вот, порядок! В таком виде ты производишь куда более хорошее впечатление.
Он без усилий взвалил сухощавого Ботаника на плечо, как если бы это был скрученный ковер, и понес его в глубь острова. Ботаник притих, лишь только громко сопел и вращал во все стороны зрачками.
Ворохтин выбрал место глухое и темное, посадил Ботаника на кучу прошлогодних листьев и бинтом привязал его руки к стволу молодой осины.
– Посиди здесь, – сказал он, помахав рукой на прощание. – Я ненадолго тебя оставлю.
Глава 41
Гость из тумана
Ворохтин вернулся к костру, который неплохо разгорелся в его отсутствие. Подкинув в огонь сухих веток, он сел на бревно и стал ждать.
Эта полянка находилась на возвышенности, и всякий, кто будет подниматься сюда, увидит Ворохтина лишь со спины, причем на фоне пламени костра. Значит, будет принимать его за Ботаника до тех пор, пока Ворохтин не обернется.
Главное – вовремя обернуться. Не раньше и не позже! Шокировать убийцу и выиграть ту секунду, которая спасет жизнь.
«Кто он? – думал Ворохтин, пытаясь в своем воображении нарисовать его портрет. – Что я знаю об этом человеке? Во-первых, что он жесток и непредсказуем. И в изобретательности ему не откажешь. Всякий раз он придумывает новые способы умерщвления игроков, и до сих пор ему удавалось маскировать свои преступления под несчастные случаи…»
Он вздрогнул и прислушался. Ему показалось, что за его спиной треснула ветка. Самое главное – не оборачиваться раньше времени. Спина напрягается, затылок немеет, в ушах начинает звенеть, и на какое-то время не можешь понять: в самом деле звенит или только кажется?
Тишина… Ворохтин невольно поднял с земли палку и пошуровал ею в углях. Палка, конечно, не оружие, но все же с ней спокойнее. Если это окажется Саркисян, то и палка не пригодится. А если это… На базе крепких мужиков не много, и все же…
Прошло десять минут, потом пятнадцать, потом полчаса… Ворохтин подумал о Ботанике: не холодно ли ему там, в темном сыром лесу? Но лучше померзнуть пару часов, чем лежать в могиле, не чувствуя холода… Какой, однако, упрямый и бесстрашный парень. Лагутин старше и мудрее Ботаника. Он прошел Чечню и хорошо знает, что такое смерть. Осторожность и умение просчитывать ситуацию – вот качества, которые диктуют ему свою волю. И дай бог этой ночью с ним ничего не случится.
Пламя резвилось на углях и неторопливо, будто осмотрительно, переползало с ветки на ветку, напоминая движения огненно-красного хамелеона.
А может статься, что Ворохтин просидит всю ночь у костра, а убийца так и не появится. Вдруг он был рядом, когда Ворохтин катал Ботаника по траве? И что в таком случае делать? Подряжаться на следующую ночь? Смешно и нелепо!
Ворохтин почувствовал, что начинает терять веру в удачное завершение своей шутки. Хотя, если к концу ночи и Ботаник и Лагутин останутся живы и здоровы, это уже само по себе будет удачей. Прошло еще минут пятнадцать, и Ворохтина стало клонить ко сну. Неугомонный и тихий костер, излучая тепло, усыплял, словно гипнотизер. Веки спасателя тяжелели. Дыхание становилось ровным и спокойным.
И вдруг совершенно отчетливо раздался всплеск весел.
Ворохтина словно холодной водой окатили. Он вскинул голову и с трудом подавил в себе желание вскочить на ноги и оглядеться.
Он прислушался. Тишина словно дразнила его, играла с ним в прятки. «Не показалось ли мне?» – подумал Ворохтин, но вскоре услышал сзади осторожные шаги. Он сунул руку в карман и нащупал рацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60