Не так просто заманить кого-нибудь работать на острове.Сильвия продолжала, позабыв об остатках сдержанности, и рассказала о пьянстве Барта, о его приступах извинений и упреков, мрачном настроении, припадках гнева, когда он возбужден, о том, как в состоянии сильного опьянения он обвинял ее в том, что в душе она – шлюха, не переставая повторять: «в душе – шлюха, в душе – шлюха», а однажды Джонни, когда ему было двенадцать лет, услышал это и набросился на отца – маленький мальчик, размахивающий сжатыми кулачками. Барт отбросил сына к стене, ударом сбил с ног, а потом стоял над ним и плакал, а закончилось все тем, что он сам повалился на пол, обнял его, и так они и лежали, всхлипывая вместе.Сильвия в замешательстве замолчала, закрыла лицо обеими руками и заплакала.– Я-то это заслужила, – сказала она. – А они нет.– Тебе надо уезжать отсюда, – предложил Кен.– Но как?– Что-нибудь можно придумать.– Что? – в ее голосе слышались трагические нотки.– Переезжать на зиму в Бостон или во Флориду.– Мы не можем себе этого позволить!– Что, он не может найти работу?– Он и не пытается.– Ты могла бы попытаться.– С детьми?– Да.– Какую, например? – силы возвращались к ней, и в словах зазвучала горечь.– Многие из штата Мэн зимой содержат гостиницы во Флориде.– Ты хочешь, чтобы я купила гостиницу на наши сбережения? – теперь интонация ее стала иронической. – Большой отель в Майами?– Нет. Может быть, небольшой мотель.– Господи, Боже мой, – сказала она. – Неужели ты не понимаешь, что мы разорены?– У меня есть деньги. Я дам вам взаймы. Наступила короткая пауза.– Барта ты могла бы взять с собой, – добавил он тяжело. – Я буду платить ему зарплату.– Нет, – произнесла она едва слышным голосом.– Вечно тебе мешает гордость.В этот момент ее дыхание участилось, с шумом прорываясь сквозь сжатые зубы. «О, черт!», – с мучением выдавила она и согнулась, крепко прижав к животу обе руки, словно ее ударили ножом. Кен был рядом. Она почувствовала, как он сильно сжал ее в своих объятиях, и обвила его шею обеими руками, словно спасаясь от падения с высокой кручи. Не поцеловав ее, он сказал ей в ухо странным, сдавленным голосом лишь одно слово, прозвучавшее то ли как рыдание, то ли как крик отчаяния:– Любишь?– Да! – воскликнула она.Послышались звуки смеха, высокие и чистые, и приближавшиеся голоса детей. В панике они отскочили друг от друга, и в это мгновение в сад ворвались Джон, Молли и Карла; в руках они держали электрические фонарики. Кен растворился в кустарнике. Не заметив его, дети подбежали к фонтану, встали у воды на колени и направили свет фонарей в темную воду.– Это здесь! – задыхаясь от волнения, воскликнула Карла. – Тут всегда их было полно!– Вы когда-нибудь их ловили? – спросила Молли.– Нет, – сказал Джон. – Мы и не собирались, но некоторые были огромные.– Ребята, привет! – окликнула детей Сильвия. – Что вы ищете?Изумленные дети подняли головы.– Золотых рыбок! – сказали они почти в один голос.– Боюсь, они все умерли прошлой зимой, – ответила Сильвия. – Мы забыли перенести их в аквариум, а фонтан промерзал до дна.– Бедняжки! – сказала Молли, и ее живое личико вдруг омрачилось от горя, как только она представила себе гладкий кусок льда с вмерзшей в него аккуратной золотой рыбкой.– Там что-то есть! – крикнул Джон, – я только что видел, как оно движется.Он пошарил по дну фонтана лучом фонаря и вдруг вытащил из воды лягушку с блестящими выпуклыми глазами. Он поднял ее перед собой и осветил фонарем. Изобразив на лице сильное удивление, Молли склонилась над лягушкой.– Не сжимай ее! – попросила она.– Поглядев на лягушку, Сильвия изобразила восхищение, повернулась и неуверенно пошла по тропинке. За кустами сирени к ней молча присоединился Кен. Он поцеловал ее, и она крепко прижалась к нему, но вскоре освободилась.– Кен, Кен! – прошептала она. – Это будет катастрофа для всех, а я не хочу.– Нет.– Они уже наверное нас хватились. Встретимся здесь в три утра. Это единственное время на всем проклятом острове, когда можно не бояться, что тебя станут искать.– Хорошо, – согласился он и вдруг исчез в тени сирени, словно его и не было. Глава 8 Ночью Сильвия лежала рядом с мужем, не смыкая глаз, и пыталась все обдумать трезво.«Существует только четыре возможности, – думала она. – Вся ситуация до предела ясна. Оставаясь верной женой, я могу прекратить роман с Кеном еще до того, как он начнется, и кое-как перебиться в предстоящие зимы на острове, но я не способна на это, а для детей ничего хуже не придумаешь. Еще я могу взять у Кена деньги и не давать ничего взамен, кроме четырех процентов по займу. Но в этом тоже есть что-то безнравственное. Гордость не даст мне пойти на это, да и все равно это не выход. Деньги свяжут по рукам и ногам, и мы не из тех, кого устроил бы платонический романчик».«Или же, разведясь, мы сможем пожениться», – думала она. Такая перспектива занимала ее мысли дольше всего. Но и это, конечно, не выход. По гордости Барта будет нанесен удар, а с уязвленным самолюбием Барт превратится в маленького раненого льва. Может, он будет настаивать, чтобы дети остались с ним, а это невозможно.Или они с Кеном заведут роман, самый цивилизованный, насколько это возможно, и самый что ни на есть приличный, но всего лишь роман – с вымышленными именами для регистрации в гостиницах, с извинениями, которые, возможно, придется приносить, лживыми объяснениями отлучек и постоянными увертками. «Я никогда не считала себя человеком самых высоких моральных принципов, – думала Сильвия. – Но роман – это не то, чего я хотела бы сейчас; я слишком стара для подобных вещей, я этого совсем не хочу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82