Тиму показалось, что она похудела – лицо осунулось, под глазами пролегли тени. Но худоба только подчеркнула ее красоту, придавая ей что-то неуловимое.– Добро пожаловать, Тим. Вы так помогли Сержу, – сказала она так, будто Крей был калекой, от которого нельзя отойти ни на шаг.В доме уже был один адвокат, Брэдли Данн, опять-таки из фирмы «Биггс, Ригби, Денби и Фокс». Он внимательно поглядывал на Клару, словно пытаясь определить, какой ущерб ей нанесло пребывание в тюрьме, и предъявить претензии на суде.– Как вы пережили столько ужасных ночей и дней в тюрьме? – спросил Тим.Конечно, ему, как и всем остальным, хотелось услышать рассказ о тюрьме, и Клара охотно поведала ему об этом, хотя за последние двадцать четыре часа она повторяла свою историю бессчетное число раз. За это время рассказ утратил эмоциональность и стал более практичным – речь шла в основном о безвкусной костлявой рыбе и дрянном заменителе кофе, напитке из цикория.– Вы знаете, как болит голова, если вдруг прекратить пить кофе? – говорила Клара. – Эти головные боли ужасны, от них ничто не помогает. Они начались на второй день. Боль настолько сильна, что невозможно даже подняться с койки. В конце концов боль слегка утихла, но, едва вернувшись домой, я первым делом попросила чашку кофе.– Не могу поверить, что они способны так поступить с ни в чем не повинным человеком! – услышал Тим собственный голос.– К тому же невинные жертвы страдают сильнее, чем виновники. Для виновных заключение – своего рода компенсация за провинность, им дается шанс искупить вину, – с улыбкой согласилась Клара.Но похоже, не только тюремным заключением объяснялись странности и раздражение Клары, которые почувствовал Тим. Она вдруг поняла, что за минувшую неделю Крей успел увлечься Делией. Он звонил не только в Калифорнию, но и Уоли, на студию «Манди Бразерс», с просьбой оплатить еще несколько недель пребывания Делии во Франции – якобы потому, что она способна сообщить ему немало интересных деталей, касающихся нового фильма. Поскольку у Делии был только один выход – ждать паспорта – и поскольку она твердо вознамерилась дождаться своего друга, она приняла приглашение Крея.– Ее тонкие косточки восхитительны. А это искривленное бедро! Вы не находите?.. – усмехнулся Крей.Тим так и не понял, что Крей имел в виду. То, что он счел Делию сексуальной? Или, хуже того, его не покидало садистское желание сломать ее и без того поврежденные косточки? А может, его восхищение несовершенством было своего рода протестом против совершенства Клары? Или же в отсутствие Клары он просто не мог не сосредоточить внимание на другой покладистой женщине?– Вы знали, что Делия – одна из приверженцев культа? – продолжал Крей. – Вернее, нескольких культов. Она объяснила мне, что в Орегоне это обычное явление. Этим орегонским сектам принадлежит антикварный магазин, где работают она и ее друг. Она знакома с теми, кто верит в миллениум, мормонами-многоженцами, суперпатриотами, людьми из секты «черного вертолета». Ее ничем не удивишь. Мне кажется, что ее ко мне подослали.– Это же Дальний Запад, – подчеркнул Тим. – Всем известно, что именно там полным-полно всевозможных сект. Но еще больше – в Айдахо, Монтане. – Тим никак не мог представить себе здравомыслящую молодую представительницу среднего класса Делию в роли фанатичной последовательницы какого-нибудь культа. – А о каком культе идет речь?– Она говорит, что не набожна, но соглашается со многими идеями своих знакомых. Расспросите ее сами.Как только появилась Делия, Серж увел ее в столовую, к сандвичам, даже не оглянувшись на жену и Тима. Но поскольку при этом Тиму представился случай остаться с Кларой наедине, он ничего не имел против. Увлеченность Кларой – он не решался назвать это другим словом – придавала особую прелесть любому разговору, случайному прикосновению рук, любым ее признаниям, которые выглядели дружеской привилегией. Конечно, Тим знал, что Анна-Софи уже давно заметила отчужденность, гложущую его сердце, – Тим вдруг обнаружил, что стал пользоваться языком гипербол, единственным подходящим для выражения подобных чувств, к тому же его действительно грызло сомнение, – но он не мог успокоить Анну-Софи и объяснить ей: «Знаешь, это просто мимолетное увлечение», – не возбудив в ней подозрения.
Шли дни, а таинственный Габриель все не появлялся. Делия подолгу стояла у окон и вздрагивала от каждого телефонного звонка – как и Крей с Кларой, но совсем по другим причинам. Тим считал, что эти причины – дамоклов меч предстоящего судебного процесса, нависший над Кларой. Порой Крей развлекался, поддразнивая Делию.– Это паштет из гусиной печенки, Делия. А знаете, как его готовят? В горло гусю вставляют воронку и засыпают туда зерно, сколько поместится, и такое принудительное кормление продолжают до тех пор, пока его печенка не раздуется – вот ее вы сейчас и едите!– Фу! – как и следовало ожидать, кривилась Делия и добавляла: – Вы, конечно, считаете меня провинциалкой, но я знаю, что такое гусиная печенка. Наверное, все это вы рассказали затем, чтобы съесть и мою порцию.
Хотя у Тима была уйма дел – к примеру, расследование продажи резных панелей из замка, сортировка своих книг и журналистская работа, – он продолжал регулярно бывать у Креев, подолгу засиживался у них в кухне, где часто сидел и читал сам Крей, или в маленькой комнате для завтрака, примыкающей к большой, – в помещении с желтыми стенами, украшенном силуэтами в узких черных рамках. Здесь были стопкой сложены газеты и иногда работало радио. А по кухне утром расплывалось приятное тепло от печки – протопить весь замок было нелегко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109