Ему бы очень пригодился кто-нибудь вроде Френсис Коррингам. Прекрасные манеры, умеет себя вести, всех знает, и ее все знают, всегда одета по моде. А еще необычайно талантлива. Да, надо попросить графиню Коррингам написать ее портрет и занять ее уроками рисования и живописи.
Ему не обязательно при этом присутствовать, и он спокойно сможет заниматься делом, ради которого приехал в Лондон. Только вот согласится ли она? Или так сердита на него до сих пор, что откажет? Но ей, судя по всему, безразлично, кого рисовать, лишь бы хорошо заплатили, так с чего бы ей отказываться? Решено, завтра он к ней заедет.
Глава вторая
Френсис все еще продолжала улыбаться, выходя из ветхого здания на Монмаут-стрит, служившего домом для дюжины сирот. Небось, повстречайся ей сейчас кто-нибудь знакомый из общества, его бы хватил удар; только вряд ли он узнал бы ее вообще. Без шляпы, в сером шерстяном платье и короткой пелерине она похожа на тысячи других ничем не приметных женщин, на какую-нибудь жену или вдову мелкого клерка или кого-нибудь подобного.
Графиня Коррингам давала львиную долю денег на содержание сирот, но в сам приют приходила миссис Фэнни Рэндал и, засучив рукава, купала детей или кормила их немудреной едой, купленной на добытые ею деньги. Ей нравилась эта работа, она любила этих детей.
– У вас, голубушка, работа в руках просто кипит, – заметила миссис Томас, заправлявшая делами приюта. – Как жаль, что у вас нет собственных детей.
Френсис улыбнулась и промолчала. Бездетность – это было самое большое горе, и она не любила об этом говорить.
Джон Харкер, как и было договорено, ждал ее в условленном месте. Френсис села рядом с ним и, взяв у него поводья, пустила лошадей по направлению к Оксфорд-стрит, умело лавируя между запрудившими мостовую каретами, колясками и верховыми лошадьми. Никто не обращал на нее внимания, хотя у Френсис все же мелькала мысль: вдруг ее кто-то заметит и узнает, и мысль эта придавала остроты ее ощущениям.
Минут через двадцать она свернула на Дьюк-стрит и с шиком подкатила к своему дому – чтобы обнаружить там герцога Лоскоу в костюме для верховой езды. Он стоял на верхней ступеньке крыльца, явно получив известие, что хозяйки нет дома, и собираясь уходить. Первым побуждением Френсис было проехать мимо в надежде, что он ее не узнает, но он уже застыл как вкопанный.
Оставалось только сделать вид, будто ничего не случилось. Бросив поводья Джону, Френсис резво спрыгнула на землю и с улыбкой направилась к герцогу.
– Ваша светлость, я вас не ждала, иначе не уехала бы из дома.
– Добрый день, графиня, – произнес он, с поклоном снимая шляпу и быстро окидывая удивленным взглядом ее наряд. – Если это некстати… – Он затих.
Френсис с усмешкой подумала, что он чувствует себя более неловко, чем она. Можно было, конечно, попросить его приехать в другой раз, но ее одолело любопытство. Зачем он приехал? О чем они могут говорить после стольких лет?
– Ни в коем случае, милорд. Прошу вас, входите. Грили, – обратилась Френсис к лакею, – проводи его светлость в зеленый салон и скажи Куку, пусть подаст чаю. – Она повернулась к герцогу. – Прошу извинить, мне надо переодеться. Я недолго.
В спальне Френсис придирчиво осмотрела себя в зеркале. Да, видок еще тот! Платье все в пятнах и помято, волосы растрепались. Ко всему прочему на носу пятно, а на руке царапина – ее оставил кот, которого они купили, чтобы вывести в приюте мышей. Сама виновата, не надо было его дразнить.
– Заставить герцога ждать на крыльце, – ворчала Роуз, помогая Френсис снять платье. – Что он подумает о вас? – Роуз работала у Френсис много лет и считала себя вправе открыто высказывать свое мнение.
– А меня, Роуз, ничуточки не интересует, что он там себе думает.
– И что вы ему скажете?
– О чем?
– Об этом. – Горничная с отвращением зашвырнула серое платье в угол.
– Да ничего. Это его не касается.
А ведь действительно было время, когда она проводила ночи без сна из-за человека, который ожидал ее сейчас в гостиной. Эта мысль вызвала у Френсис легкую улыбку. Когда-то она делала вид, будто ей все равно, ну а сейчас ей действительно все равно.
И все же ее мучило предчувствие, что человек, который, как она полагала, навеки остался в ее юности и благополучно забыт, каким-то образом нарушит ее налаженную, размеренную жизнь.
Маркус расхаживал по комнате и размышлял об очаровательной графине. Дом был обставлен с отменным вкусом. По стенам висели картины известных мастеров, две были без подписи, и Маркус заключил, что это работы хозяйки. На столах стояли вазы с живыми цветами. Все в комнате дышало благополучием, и ничто не указывало на стесненность в средствах. Тогда почему же графиня так бедно одевается?
Впрочем, дом-то не ее, напомнил себе Маркус, а ее пасынка, нынешнего графа Коррингама. Может, это он ограничивает мачеху в средствах? Не потому ли она пишет эти ужасные портреты и учит девушек рисованию? Ах, бедная, бедная Фэнни. Хорошо, что он пришел. Обучение Винни даст ей дополнительный заработок, а он хоть немного облегчит свою совесть.
Он стоял у окна и смотрел на ухоженный сад. Услышав за спиной шум шагов, он обернулся, все еще улыбаясь, и беззвучно ахнул в изумлении.
Френсис была в темно-зеленом шелковом платье с бархатной отделкой. Но Маркуса поразило не столько роскошное платье, сколько то, как великолепно она в нем выглядела: тонкая талия, высокая грудь, стройная белая шея, иссиня-черные волосы собраны в пучок высоко на голове и падают сзади кудрями. Стоявшая перед Маркусом цветущая женщина с гордой осанкой не нуждалась в том, чтобы стараться выглядеть моложе своих лет, она и так была вызывающе хороша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55