Закон подлости -- если можно поваляться в кровати --обязательно продерешь глаза ни свет ни заря.
Но, раз уж выпала такая судьба, стоило, пока никто не видит, заняться главным делом. Вот уже недели три Лиза писала роман. О школьной жизни. Книга предполагалась совершенно правдивая, без всяких там волшебных штучек. На долю девочки выпало столько сказочных приключений, что временно она была ими сыта.
Название родилось необычное:"Школьные годы", а это, говорят, половина успеха. К сегодняшнему утру было заполнено семь с половиной страниц толстой тетради в линейку. С главной героиней, Изабеллой Тигренковой, пятиклассницей и борцом за справедливость, будущий читатель мог уже познакомиться. Основу же романа, борьбу между старым директором Нитратовым и молодым учителем физкультуры Демократовым, предстояло еще изобразить.
Книга создавалась медленно, в муках, а сегодня что-то работалось совсем туго. Еще раз перечитав последнюю фразу "Милиционер отпустил рокера, и мальчик радостно побежал на заседание школьного совета", Лиза захлопнула тетрадь.
Утро стояло за окном алое и золотое, как пионер с горном.
На детской площадке и вокруг нее возились в основном иностранцы. Местные жители в выходной предпочитали выспаться. Зато рядом, во дворе детского сада, не было ни души. Лиза решила выйти во двор и попрыгать на пустующей территории через резиночку.
Тихонько умывшись и одевшись, она, вместо завтрака, собрала и съела крем, подтекший с торта, прихлебывая из горлышка лимонад. Тщательно облизав пальцы, Лиза с грустью посмотрела на сияющее блюдо, на пухлый торт, украшенный грецкими орехами, клюквой и шоколадом, сунула в карман толстый моток резинки и выскочила на улицу.
-- В круг, за круг, две "березки"... -- шепотом бормотала Лиза, прыгая. Она упражнялась уже, наверное, час -- ноги изрядно устали. Пора, пожалуй, было и домой. Алена могла проснуться и потребовать подарки. Этот момент пропускать не хотелось.
Помешали иностранцы. Гавайский ансамбль народной песни, как объяснила переводчица. Давали концерты в Тбилиси и по пути в Москву, понятно, не могли миновать Сибирь.
Каждому хотелось хотя бы посмотреть на "двор чудес" с горой мороженого и бассейном пепси-колы.
Коричневые люди в красных с белыми цветами национальных одеждах окружили Лизу. Они улыбались, шумели, блестели раскосыми глазами, сверкали фотовспышками.
-- Гавайские друзья хотят поговорить с тобой, девочка, -- сказала вежливая худенькая переводчица. -- Они спрашивают, как тебя зовут, где ты живешь и почему вместе с другими детьми не радуешься чудесным сладостям?
-- Зовут меня Лиза Зайкина, -- быстро ответила героиня. -- Живу я в третьем подъезде на втором этаже, вон они, наши окна. Мы все, кто рядом живет, мороженым объелись, пепси-колой обпились, а зеленый горошек не каждый и любит. Можно я пойду? У моей сестренки сегодня день рождения, она, наверное, уже проснулась.
Гавайцы зашумели еще сильнее. Симпатичная толстуха, похожая на Женуарию из "Рабыни Изауры", полезла в сумку и, оживленно лопоча, вручила Лизе набор ароматических фломастеров и плоский календарик-калькулятор.
-- Для вас с сестренкой, -- улыбнулась переводчица. -- Мы тебя не задержим. Разреши только узнать, как ты думаешь, откуда взялось все это?
Лизе неприятно было дурачить добрых иностранцев, но что еще оставалось делать. И с ходу она придумала удобное объяснение.
-- Я считаю, что природе надоело быть жестокой, -- сказала девочка. --Это она так извиняется за землетрясения. Ну, пока!
Грациозно присев в прощальном реверансе, как учили в танцевальной группе, Лиза помахала рукой и помчалась к дому, прижимая к груди подарки.
Но дойти до подъезда ей не удалось.
Около дверей, на скамейке, как раз под окнами квартиры Зайкиных, расположенной на втором этаже, сидел смуглый старик в необычной для Сибири одежде. Белый тюрбан на голове, длинный -- до колен -- кремовый китель с сияющими пуговицами, необычного фасона сандалии и смешные, совершенно как кальсоны, штаны.
"Иностранец, -- мелькнуло у Лизы в голове, -- а может, сумасшедший. Что ж это он в кальсонах, фу! Наверное, иностранный сумасшедший. Раз здесь столько иностранцев, могут среди них и ненормальные быть."
Она хотела прошмыгнуть мимо, но старик, приподняв руку и мягко коснувшись Лизиного плеча, остановил ее.
-- Скажи, милая девочка, могу ли я довериться тебе? -- спросил он со странным, но приятным акцентом. -- Известно мне, ты не туристка, проживаешь здесь. Есть ли у тебя несколько времени, дабы выслушать мой рассказ?
Родители настрого запрещали Лизе общаться с неизвестными, но худой старик казался совершенно безобидным,а добрые глаза его смотрели на девочку с неуверенностью и надеждой.
-- Вы можете довериться мне, и живу я здесь, -- ответила она честно, --но я сильно тороплюсь. Надо успеть домой, пока сестренка не проснулась. Хотя, -- добавила вежливая Лиза, -- минут десять-пятнадцать у меня, думаю, есть. Этого хватит?
-- Постараемся! -- заторопился незнакомец. -- Я также имею совершенно малый срок и не представляю никаких понятий, успею ли сам. Так что прежде рассказа спрячь обязательно это и никому продолжительное время не показывай.
Достав из кармана кителя белесоватый гладкий полупрозрачный камень,похожий размерами и формой на небольшой мандарин, старик положил его на ладонь девочке. Лиза мельком глянула на камень, решила, что он некрасив и наверняка представляет для чудаковатого иностранца лишь историческую ценность. Например, как воспоминание о любимом павлине, проглотившем этот камень сдуру и расплатившемся мучительной гибелью за недостойную прекрасной птицы жадность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128