Скоро совсем некому будет пахать, и все мы тут передохнем от голода.
Последние слова старик произнес с нескрываемой злобой.
Хорруг и Демилий прошлись вдоль мертвых тел. Тела арамеев были изувечены множеством ран – видимо, лесные варвары бились до последнего вздоха. Среди павших Хорруг опознал князя, Сертония, Киродия, многих других.
– Аррелия здесь нет, – тихо пробормотал Хорруг.
– Моего отца тоже, – так же тихо добавил Демилий.
– Ногары взяли пленников? – спросил Хорруг могильщиков.
Пожилая женщина хмуро взглянула на него и ответила:
– Ищите своих приятелей в Хоруме. Их увели туда.
– Я не говорил, что они наши приятели, – заметил Хорруг.
– Это и так ясно по вашему виду. Одежды из шкур носят только лесные варвары.
– Где этот Хорум? – продолжал расспрашивать Хорруг.
– Ступайте на восход, до него три дня пути. Надеюсь, там вы и сгинете.
И снова путники уловили злость в голосе селянки, как ранее в голосе старика. Несмотря на то, что с ними вступили в разговор, жители села откровенно ненавидели чужаков, и сомневаться в искренности пожелания женщины не приходилось.
– Не надейся, – мрачно ответил Хорруг и кивнул своему юному спутнику: – Идем.
Юноша последовал за Хорругом. Когда селение осталось позади, Демилий неприязненно заметил:
– Эти люди не слишком гостеприимны.
– Твои соплеменники напали на них и ограбили, – ответил Хорруг. – С чего бы им радоваться таким гостям?
Демилий смутился. Некоторое время он молча шагал вслед за Хорругом, потом вдруг тихо произнес:
– Эти люди несчастны.
– Для счастья у них маловато причин, – угрюмо согласился Хорруг. – Мирные землепашцы вымирают. С одной стороны, их обираете вы и кочевники, с другой – ногары. Все, что они добывают своим трудом, достается другим, им же остается лишь умирать.
– Почему все так, Хорруг? – спросил Демилий. – Ты прав, конечно, мы кормимся за счет этих людей, но ведь тоже живем впроголодь. Я слышал, что и в Ногаре люди голодают. Почему все мы несчастливы?
Хорруг покачал головой и мрачно ответил:
– Я не знаю.
* * *
Ворота распахнулись, пропуская во двор цитадели большой отряд. Колонна из трехсот всадников втянулась внутрь. В хвосте отряда следовали три десятка связанных израненных людей.
В воротах один из пленников – рослый великан, споткнулся. Шедший рядом поддержал товарища. В тот же миг в воздухе просвистела плеть. Ехавший позади всадник пнул сапогом одного из пленников в плечо и прикрикнул:
– Пошевеливайтесь, скоты!
Пленник процедил сквозь зубы:
– Запомни мои слова, ублюдок, я сломаю тебе эту ногу.
– Для начала сбереги свои, – посоветовал всадник и вновь взмахнул плетью.
– Попридержи свой норов, Аррелий, – сказал великан своему товарищу. – У нас еще будет время пустить им кровь.
– Не терпится сделать это прямо сейчас, Тороний, – отозвался тот.
Вслед за пленниками всадники загнали во двор полсотни гиппарионов. Следом за ними в ворота втянулся обоз из нескольких повозок.
К прибывшим вышел человек средних лет в белой тоге с широкой синей каймой, расшитой золотыми нитями. На груди его блестела массивная золотая цепь, а пальцы украшали перстни с рубинами и изумрудами. Человека сопровождала красивая молодая женщина в таких же богатых одеждах и украшениях и еще трое мужчин, одетых попроще.
– На колени, скоты! – приказал капитан отряда пленникам. – Перед вами повелитель Хорума царь Ксеностос!
Не дожидаясь, пока пленные арамеи исполнят приказ, ногарские воины пинками и ударами заставили их опуститься на колени.
– Вижу, весенний сбор дани был удачен, Аксес, – удовлетворенно заметил царь, оглядев пленников.
– Можно сказать, что так, повелитель, – кивнул Аксес. – С деревень и поселков налог нынче невелик, некоторые вымерли начисто. Но нам удалось захватить этих грабителей, разоряющих твои владения.
Аррелий исподлобья взглянул на правителей Хорума. Взгляд его невольно задержался на спутнице царя. Судя по всему, это была царица, хотя по возрасту она годилась Ксеностосу чуть ли не в дочери. Аррелий даже приподнял голову, откровенно рассматривая женщину. Он словно любовался ее красотой, ощупывая взглядом стройный гибкий стан. Царица ответила пленнику таким же пристальным взглядом. Блеск в ее черных глазах лучше всяких слов сказал арамею, что при других обстоятельствах он без особого труда добился бы близости с этой женщиной.
Их обмен взглядами не укрылся от внимания Ксеностоса.
– Эй, раб! – окликнул он Аррелия. – Ты смотришь на мою жену, и мне это не нравится. Ты достоин того, чтобы тебе выкололи глаза.
Царица легонько коснулась плеча супруга и тихо сказала:
– Все эти рабы заслуживают гораздо большего наказания за свои преступления, но ведь целыми, не покалеченными они представляют гораздо большую ценность.
– К сожалению, это так, – вынужденно согласился Ксеностос и поморщился.
Снова скользнув взглядом по склоненным головам пленников, он произнес:
– Следовало бы подвергнуть их пыткам и казнить за разбой. Но мы поступим иначе. Продадим их в Хишимер, чтобы возместить ущерб от их грабежей.
При этих словах Аррелий сжал кулаки и стиснул зубы.
– Хвала твоей мудрости, повелитель, – почтительно произнесла царица.
– Хишимер охотно скупает рабов, – добавил один из приближенных. – За этих крепких парней можно получить хорошую цену.
– Пока отмыть их, накормить и запереть в подземелье, – распорядился царь. – Товар не должен предстать перед покупателем в таком неприглядном виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36