«Не будите его, – инструктировал Бер, под чьими глазами проступали тени от недосыпания и переживаний, связанных с кошмарами, посещавшими Эмилио три или четыре раза в неделю. – Иногда Эмилио справляется сам. Просто приготовьте таз».
В эту ночь Джулиани вышел в коридор, натягивая халат, и прежде чем вступить в комнату Эмилио, некоторое время прислушивался. Было полнолуние, и его глаза быстро приспособились к свету. Эмилио затих, и Джулиани с облегчением уже собирался было вернуться к себе, когда Сандос внезапно сел, хватая ртом воздух. Он пытался выбраться из постели, его незакрепленные и лишенные нервов пальцы запутались в простынях – казалось, Эмилио не сознает, что в комнате есть еще кто-то. Джулиани подошел к кровати, помог ему выпутаться и держал таз, пока рвота не прекратилась.
Брат Эдвард не преувеличивал силу приступов. Винченцо Джулиани был моряком, не раз имевшим дело с морской болезнью, но никогда не видел, чтобы человека так выворачивало. Когда все закончилось, Джулиани унес таз, помыл его и принес обратно, захватив пластиковый бокал с водой. Сандос принял стакан, неловко зажав его между запястий, и поднес к губам. Несколько раз он прополоскал рот, выплевывая воду в таз, затем позволил Джулиани забрать стакан.
Джулиани снова вышел из комнаты и вернулся с куском влажной ткани, чтобы обтереть пот с лица Эмилио.
– А, – сказал Сандос с иронией. – Вероника.
Когда Джулиани вернулся в третий раз, то пошел к деревянному стулу в углу комнаты, чтобы подождать там дальнейших событий. Некоторое время Сандос просто смотрел на него сквозь прямые черные волосы, мокрые от пота, – безмолвный и дрожащий, сгорбившийся на краю кровати.
– Итак, – наконец сказал Сандос, – вы соглядатай? Желаете посмотреть, как шлюха спит? Как видите, шлюха спит плохо.
– Эмилио, не говори так…
– Вас коробит от этого слова? Меня коробило – поначалу. Но я пересмотрел свое отношение. Кого называют шлюхой? Того, чье тело бесчестят ради удовольствия других. Я шлюха Бога, и я обесчещен. – Теперь он был неподвижен. Физические страдания отступили. – Как вы, мерзавцы, звали меня тогда?
– Любимец Бога, – едва слышно произнес Джулиани, испытывая жгучий стыд с опозданием на шестьдесят лет.
– Да. Мне было интересно, помните ли вы. Фаворит Бога! Разве не фавориткой обычно называли любовницу короля? Или его любовника. Его фаворит? – Прозвучал злой смех. – В моей жизни, если посмотреть со стороны, есть забавные параллели.
Джулиани моргнул. Заметив его реакцию, Сандос безрадостно улыбнулся. Затем отвернулся и, подтянув запястьями подушку, прислонился спиной к изголовью кровати. Когда он заговорил вновь, его тихий, с легким акцентом голос был холоден и мелодичен:
– «Луна зашла, и Плеяды тоже; это середина ночи». Вас не волнует, что вы находитесь в спальне с типом, пользующимся дурной славой? – с театральной дерзостью спросил Сандос.
Небрежно разбросав тонкие, покрытые синяками руки по верхушке изголовья, он приподнял одно колено.
Если бы не простыни, поза была бы похотливой, подумал Джулиани. И в то же время это могло быть осознанно провокационной имитацией фигуры на распятии, висевшем как раз над головой Сандоса. Однажды Винч Джулиани был обманут подобной обоюдоострой насмешкой и предпочел промолчать. Получив ярлык, понял он сейчас, Сандос склонен демонстрировать свое презрение к нему, устраивая балаган.
– Вас не волнует, – настаивал Сандос с подкупающей искренностью, – что один и без поддержки вы примете решение, которое вызовет скандал?
Картинка была ужасающе точной. Джулиани слышал собственный голос, видел, как в зеркале, свою самоуверенность и с трудом удерживался, чтобы не отвернуться.
– Эмилио, чем я могу тебе помочь? – спросил он.
– А в коме бывают сны? Меня часто интересовало, поможет ли мне пуля, удачно пущенная в мозг.
Джулиани против воли рассердился. Этот человек из всего способен сотворить проблему.
– За отсутствием пули, – продолжал Сандос, – вы можете снабдить меня достаточным количеством спиртного, чтобы каждую ночь я напивался до потери чувств. Все равно у меня постоянно болит голова. Похмелье едва ли будет заметно.
Джулиани поднялся и направился к двери.
– Не уходите, – сказал Эмилио. Это был вызов. Или призыв.
Помедлив, Джулиани вернулся к стулу. Это была трудная ночь, но старикам не требуется много сна.
21
Ракхат: месяц второй, контакт
Оставшись всемером, отрезвленные смертью Алана Пейса, члены иезуитской группы встряхнулись и начали подготовку к тому, чтобы покинуть Эдем, в котором они прожили почти месяц.
Подводя итоги в день похорон, когда отзвучали заключительные аккорды гимна иезуитов «Прими и обрети», Д. У. Ярбро тщательно взвесил все «за» и «против», решая, возвращаться ли им на «Стеллу Марис», прежде чем отправляться искать Певцов. Горючего для катера было не так много. Оценив расход топлива во время первого их приземления, он заключил, что баки катера вмещают от 103 до 105 процентов того, что требуется для полета с корабля на планету и обратно, – в чем им чертовски повезло, подумал он, взглянув на небо. В хранилище на борту астероида было достаточно топлива, чтобы совершить пять ходок в оба конца. Возможно, шесть, но это уже впритык. Тогда пять, решил Д. У. Рассчитав количество горючего для отлета, он вывел, что на четыре года приходится четыре ходки, необходимые для транспортировки припасов и товаров на обмен, – с небольшим резервом на экстренные ситуации.
Пока они понятия не имели, что может понадобиться для обмена, зато уже представляли, на сколько им хватит еды. Все больше переходя на местные продукты и здешнюю воду, они могли продержаться дольше, чем оценивали вначале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162