Он показывает мне светлые картины и ласково шепчет на ухо перспективы на вечер. Сегодня, проснувшись, я не услышал полуденных сказок. Не открывая глаз, представил расположение предметов в моей квартире. Это получалось без особенных усилий и напряжений ума. Небольшая экскурсия по комнатам. Две черные коробочки, телефон и пульт к телевизору, как всегда на ковре возле кровати. На спинку кресла накинуты джинсы и рубашка, под креслом свернутые в клубочек носки. На журнальном столике железнодорожный билет. Ботинки из прихожей смотрят носами на кухню. А там… Много различных деталей, сочных и осязаемых.
Первое. В мусорном ведре лежит конверт. Письмо незнакомке, которое так и не дошло до адресата. Второе. Кухонный стол. Практически пустая бутылка водки, пепельница (у меня дома всегда хранится дежурная пачка сигарет на случай прихода курящих друзей, но вчера я выкурил ее сам), пустая рюмка, стакан, на дне которого мутнеет огуречный рассол, крошки хлеба, глубокая тарелка, в которой смешались плоды зеленого горошка, кукурузы и оливкового дерева. Вилка… должна быть еще и вилка. Вот она. В раковине. Ходить мысленно по квартире было не сложно, но пора уже вставать.
Проснулся и тут же осознал – сегодня особенный день. Сегодня произойдет знаковое событие в моей жизни. Прецедент, после которого изменится мое отношение к себе, мои отношения с моим миром, относительная величина силы воли на килограмм массы тела. Сны? Снов минувшей ночью не было. Я ведь так и не заснул. Ну, может быть за несколько минут до звонка будильника, я прикрыл глаза и мне приснилось, что сейчас уже утро и пора просыпаться. Но, несмотря на бессонную ночь, я чувствовал себя свежим и энергичным. Сделал легкую зарядку, постоял пару минут под прохладным душем, умылся и начал одеваться. До поезда еще пять часов, но я специально встал пораньше, чтобы прочувствовать каждую секунду этого дня.
Вышел на кухню, собрал всю грязную посуду под краном, окатил моющим средством, затем попеременно включал холодную и горячую воду, вытирать не стал, просто сложил тарелки стопочкой на столе, сверху поставил бокал, рюмку и положил вилку. Накинул на плечи куртку.
Вышел из дома с пластиковым мусорным пакетом, выскальзывающим из рук, мокрым от огуречного рассола. Шел напрямик к мусорным контейнерам. Над одним поднимался усталый черный дымок. Во втором копошилась большая рыжая собака. Третий был точно такой же, как четвертый и пятый. Ржавые, помятые и забитые останками человеческого прогресса контейнеры. Вокруг них была еще двухметровая зона, усеянная яичной скорлупой, обрывками туалетной бумаги и картофельными очистками. Остановившись в нескольких шагах от ближайшего бака, я швырнул пакет и собирался уже возвращаться домой. Но синий полиэтиленовый мешок не долетел до цели считанных сантиметров и упал точно на развороченный борт бака открытым концом наружу. Часть мусора вывалилась на землю, и затем пакет, качнувшись, скрылся в кратере дымящего контейнера. В грязи кроме всего прочего очутился нераспечатанный бумажный конверт. Она не хотела исчезать из моей жизни.
Я не стал задумываться над знаками и символами. Чистая случайность, что письмо не свалилось в бак. Подошел, подобрал пару заплесневелых огурцов, пустую банку от консервированной кукурузы и конверт. Неожиданно для себя прослезился – облако вонючего дыма атаковало глаза и ноздри. В контейнере тлели обрывки газет, пластмассовые тарелки и кукла. Большая кукла с огромными голубыми глазами в коротеньком ситцевом платье. Волос на ее голове уже почти не осталось, они трещали в маленьких желтых язычках пламени. Левая рука расплавилась, ног не было вообще. Я поменял их местами. Конверт и куклу. Отправил письмо в крематорий и эксгумировал чью-то игрушку. Аня (мне почему-то показалось, что ее зовут Аня) закрыла оба глаза, открыла лишь один. Я повторил её движение. Прислонил её к своему лицу, долго всматривался в этот глаз, поцеловал её в губы и бросил назад. Развернулся и пошел домой.
Я все ещё сомневался. Не только в своем выборе из двух вариантов, а вообще в постановке вопроса. Выбор был уже в том, стоит ли делать что-то, выбирать или доверить всё судьбе, ждать, когда она сама расставит всё по местам. Таня далеко, я ни разу ее не видел, совсем недавно она влюбилась, сказала, что любовь эта несчастливая, и она старается забыть о ней. Она влюбилась в человека, который обладал набором характеристик, полностью отрицаемых ее внутренним миром. Он был жёсткий, асоциальный, сильно пьющий… Но ведь не вопреки, а благодаря этому ее так тянуло к нему. Или я не прав? Так притягиваются или отталкиваются противоположности? Похож ли я на нее? Судя по письмам – похож. Тексты, написанные вместе… Я иногда не могу вспомнить, какое предложение придумал я, а какое она, но…
Эта девушка, которая рядом. Ее внешность меня притягивает. Но я устал завоевывать и отвоевывать. Если они счастливы с таксистом, то почему я должен чье-то счастье ставить ниже своего? Или все-таки надо думать о своем счастье? Получат ли ответы все эти вопросы в будущем. Надеюсь, нет. Ведь в таком случае книга будет интересной для потомков, они в ней найдут точно такие же проблемы, вопросы, поиски решений, современные нм. Но и в прошлом их задавали. Неужели моя книга станет лишь констатацией непреходящих загадок человеческого сознания и общения? Тогда, зачем она вообще?
Я и другим людям не люблю задавать вопросы, а тут перед собой рассыпал их целый ворох и силился найти ответ хотя бы на один. Монологи в одиночестве часто бывают весьма затейливыми и полезными, но всегда чуточку предсказуемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84