— Вы уже наизусть выучили его рацеи, как я погляжу? — так же шепотом спросил Михель Шредер.
— Не то чтобы наизусть, просто я знаю, откуда он все это берет. Да вы и сами можете послушать эти нравоучений в исполнении Петера Хесселя…
— Пастора с почтового двора?
— Ну да. Не зря же попу Гайберману на «Леопольде» дали прозвище «Попугай Берман».
Пастор заклеймил позором еще целый набор всевозможных грехов и в конце концов призвал моряков открыть сердца Господу и позаботиться о спасении своихногогрешных душ.
Все пробормотали «аминь! « и вздохнули с облегчением. Поспешность, с которой свободные от вахты моряки кинулись к лодкам, — услужливые испанцы предложили перевезти желающих на берег — позволяла заключить, что гамбуржцы рассчитывают найти в городе гораздо более поучительные вещи, нежели проповеди Попугая Бермана.
Последний с кислой миной стоял на шканцах и глядел вслед быстро удаляющимся лодкам. Карфангер попытался утешить его:
— Не придавайте этому слишком большого значения, святой отец, эти парни не так уж плохи, как это может показаться на первый взгляд. Честь и хвала вашей проповеди, однако, даже если бы вместо вас с квартердека проповедовали архангелы, не думаю, чтобы они преуспели больше. Нелегко живется этим ребятам; к тому же они, по сути, постоянно одной ногой стоят в могиле. Завтра мы отплываем, а это значит — вновь нескончаемые недели поста.
— Вы с такой легкостью все это произносите, господин адмирал, — ощетинился Гайберман, — что не будь я уверен в вашей набожности…
— Полно, полно, святой отец, — прервал его Карфангер. — Восхваляя богатства Гамбурга, вы сбываете о главном — о том, кто их создает. А создают их они, вот эти самые грубые и просоленные моряки вольного города.
Поэтому не будьте с ними так суровы — жизнь на борту корабля и без того сурова достаточно.
— Воля ваша, господин адмирал, — протянул священник и удалился.
Карфангер подозвал Михеля Шредера:
— Лейтенант, прикажите поднять синий флаг. Завтра отплываем.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Пока караван шел домой, почта доставила в Гамбург много известий о деяниях адмирала Карфангера. Гамбургские капитаны слали своим судовладельцам или членам адмиралтейства письма с подробным их описанием, а те, в свою очередь, спешили известить бургомистра Иоханна Шульте о том, чем занимался Карфангер в ходе этого плавания, и как он тратил бесценное время. Некоторые судовладельцы настойчиво спрашивали Иоханна Шульте, что он собирается предпринять против адмирала Карфангера, без конца повторяя, что ни один судовладелец или купец не может позволить себе настолько затянуть плавание.
Однако Иоханн Шульте успел за свою жизнь повидать мир и хорошо знал, что в чужих странах доводится пережить всякое. Поэтому он во всеуслышание объявил, что не может и не будет ничего предпринимать, пока господин Берент Карфангер не вернется в Гамбург и он, Иоханн Шульте, не услышит от него самого рассказ обо всем, что произошло за эти месяцы.
Наконец Гамбург облетела весть, что караван адмирала Карфангера стал на якорь у Ритцебюттеля, с тем чтобы, дождавшись прилива, плыть дальше вверх по Эльбе. Иоханн Шульте приказал немедленно готовить к отплытию адмиралтейскую яхту. Вместе с ним в Ритцебюттель отправлялись Дидерих Моллер, Лоренц Ворденхофф и Рихард Шредер, также с нетерпением ожидавшие разговора с адмиралом.
Пушки «Леопольда Первого» встретили появление адмиралтейской яхты приветственным салютом.
— Почтенные господа на этот раз необычайно торопятся, — заметил Михель Шредер.
— Может быть, их поспешность вызвана военными событиями? — предположил Карфангер. — Шведы по-прежнему хозяйничают в Бранденбурге, и кто знает, что сейчас творится в Штаде. Быть может, мимо Штаде теперь и вовсе опасно плыть, оттого адмиралтейская яхта шла в Ритцебюттель ночью?
Они удивились еще больше, увидев поднимающегося на борт фрегата первого бургомистра собственной персоной.
В адмиральской каюте Иоханн Шульте первым делом выложил на стол толстую пачку писем и сказал Карфангеру:
— Прочтите-ка лучше сами и скажите, что вы думаете по этому поводу.
Капитаны судов каравана жаловались на слишком продолжительные стоянки в Малаге и Кадисе и на то, что им прошлось почти два дня дожидаться «Леопольда Первого» на рейде Альхесираса. Адмирал Карфангер в Кадисе принимал подарки от папистских монахов и бражничал с ними. Он затеял сражение с берберийцами, хотя те и не собирались нападать на караван, и это — с учетом поездки адмирала в Севилью — стоило потери еще одной недели драгоценного времени, не говоря уже о повреждениях, которые получил конвойный фрегат. Помимо этого, некоторые из гамбургских моряков были в сражении серьезно ранены. Большинство писем заканчивалось одним и тем же вопросом: неужели Гамбург истратил драгоценные талеры и гульдены на постройку конвойных фрегатов для того, чтобы охранять «серебряные» флотилии испанцев или, может быть, для того, чтобы адмирал Карфангер получал от чужестранных вельмож все новые и новые почести и награды за одержанные победы? Пересиливая растущее отвращение, Карфангер все же прочитал все письма до последнего.
— Итак, что вы на это скажете? — спросил бургомистр.
— Ваша честь, я готов дать вам подробнейший отчет о плавании.
Первым делом Карфангер высчитал по записям в судовом журнале точное время всех стоянок каравана. Постоянные встречные ветры уже с самого начала затянули плавание. Затем он спросил, вправе ли он был бросить на произвол судьбы «Буревестник» с его командой и грузом ради выигрыша двух дней плавания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114