Стараясь вспомнить все свои проступки за последний год, которые могли так рассердить добрых духов, Бахаго размышлял о том, что, может быть, они недовольны уходом семьи в Кано. Может быть, они подумали, что Бахаго навсегда бросил саванну д алтарь, где вся семья так старательно приносила жертвы? А может быть, умер старый Маваки и дух его жаждет синих тканей? Когда теперь он, Бахаго, попадет в свою саванну? Когда он увидит свою хижину? Когда положит на алтарь голову молоденькой антилопы?Они шли долго, а харматтан будто преследовал их. Мать Макеры накинула на лицо своего единственного сына обрывок синей ткани, боясь, чтобы пыль не попала ему в глаза.– Сынок, – сказала она ему, – я не знаю, когда мы найдём твоих братьев. Не заболей, сынок. Заверни голову. Побереги глаза. Пусть они будут зоркими, и пусть ясной будет твоя голова.Они шли больше месяца. Они прошли несколько городов. Когда они очутились в городе Ифе, главном городе народности йоруба, Бахаго захотел возложить жертву на алтарь богов народа йоруба. От старого Маваки, старейшины племени, Бахаго слыхал, что вожди йоруба считают себя потомками бога. Он знал, что йоруба считают Ифе центром мира, потому что боги воздвигли его на земле, когда еще не было городов. Конечно, в другое время они бы осмотрели этот удивительный город, но сейчас Бахаго было всё безразлично. Единственное, что обрадовало его, когда они прибыли в Ифе, – это то, что Эдо было уже ближе. Человек хауса сказал ему, что остается несколько дней пути.Теперь они шли еще быстрее. Они не позволяли себе и лишней минуты отдыха. Бахаго не пропускал ни одного проходящего каравана.Как-то случилось, что они, присев у дороги на горячей земле, ели вяленые бананы. В это время мимо них промчались всадники. Мать Макеры схватила мужа за руку и закричала:– Посмотри, Бахаго, знакомый человек! Белый человек из Кано. Ты помнишь мужчину со светлой бородой?– В самом деле! – удивился кузнец. – Я его узнал. Но посмотри, за ним плетутся люди в цепях. Посмотри, молодые черные люди в цепях. А шествие замыкает рослый верблюд. Посмотри, на нем белый человек с плетью. Помнишь, Мать Макеры, ты говорила, что тебе понравилось лицо белого человека, оно показалось тебе благородным, а я сказал: «Лицо может быть благородно, а дела могут быть дурные».– Дела их дурные! – прошептала Мать Макеры, смахивая слезы. * * * Настал день, когда семья Бахаго вошла в бронзовые ворота Эдо, великой столицы богатого царства. Как ни тревожно было на душе у Бахаго, город Эдо поразил его. Он был еще красивей и многолюдней Кано. Они увидели широкие улицы, обсаженные рядами пальм дворцы с башнями и превосходных бронзовых птиц на шпилях.– Посмотри, какие громадные бронзовые птицы охраняют дворец! – воскликнул Макера. – Посмотри, отец, таких птиц мы никогда не видели.– Молчи! – сказал отец. – Это духи, покровители царского рода. Да еще вот эта громадная медная змея охраняет дворец. Посмотри какая! Вот где умелые кузнецы и литейщики. Мне такого никогда не сделать!– А может быть, сделаешь, – сказала Мать Макеры.Она верила в искусные руки своего мужа. Ей казалось, что нет таких вещей, каких не смог бы сделать Бахаго из той горячей бронзы, которая плавилась в его маленькой печурке с вечным огнем.– Вот какие копья у воинов. Посмотри, Макера, как разукрашены у них щиты. Неужели твои братья будут так же стоять здесь у ворот, с такими злыми лицами, безмолвные как статуи?Они долго ходили вокруг дворцовых стен, украшенных медными барельефами, на которых можно было увидеть семью божественного обба, царских сановников, военачальников. Бахаго в изумлении рассматривал эти удивительные изображения.– Подумать только! – воскликнул Бахаго. – Я и не знал, что можно сделать такое.Каждый раз, когда Бахаго приближался к страже, охраняющей дворец, воины молча протягивали вперед копья, давая понять, что они готовы проткнуть тяжелым бронзовым копьем каждого, кто отважится подойти к воротам дворца. Однако надо было узнать, где помещается дом для охранников, где искать сыновей и здесь ли они.Они шли по улицам, усаженным зелеными пальмами, и не знали, кто живет в этих домах, так красиво сделанных из плетеного тростника, из резного дерева. Бахаго с завистью заглядывал во дворы, окруженные резными колонками, где стояли каменные или глиняные алтари с большими головами предков. Он никогда прежде не видел таких больших голов. Духи предков в Слоновьей Тропе были намного скромней, и для них Бахаго вырезал совсем небольшие головы.

Перед домами нередко зеленели лужайки, на которых паслись овцы и козы. Возле одной из них Макера остановился и с завистью смотрел на мальчугана, который играл с белой козочкой. Все очень устали, но они не позволяли себе отдохнуть, пока им не встретится хоть один человек из людей хауса, который хоть что-нибудь им объяснит.– Пойдем на базар, Бахаго, – предложила Мать Макеры. – Там мы скорее найдем человека из людей хауса. Не зная языка ибо, мы долго будем бродить без толку, не сумеем поговорить, ничего не узнаем.Они двигались по шумному, оживленному базару, вокруг было много удивительного, но никто из них ни разу не выдал своего восхищения.Все трое были озабочены одной и той же мыслью: как бы найти хоть одного человека из людей хауса. И они нашли этого человека. Это был ткач, и на языке людей хауса его называли просто Масаки. Так и окликнула его жена, которая помогала ему раскладывать свертки красивых пестрых тканей.– Поторопись, Масаки! – повторила женщина.Бахаго показалось, что он попал в родной дом. Он подбежал к незнакомцу и, хватая его за руки, с радостью воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30