Через несколько дней по телефону ей сообщили о положительном результате.
– Вы не хотели бы назначить время визита к доктору? Очень важно начать предродовое наблюдение как можно раньше, хотя, как мы полагаем, со здоровьем у вас все в порядке.
– Хорошо, только не сейчас. Я позвоню позже. Она осторожно положила трубку и села на стул в каком-то оцепенении. Через открытое окно доносились привычные звуки, жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Голос звал: Бобби-и-и-и. Кто-то с грохотом уронил стопку книг на лестнице за дверью. С верхнего этажа слышались звуки гармоники.
Она встала. Питер должен быть в библиотеке днем. Ей сразу стало легче. Как будто груз свалился с ее плеч. О чем она думает? Она не одна, слава Богу! Питер знает, что делать. Он подумает обо всем.
Он сидел на своем обычном месте, опираясь локтями о стол и положив подбородок на руки, впившись глазами в какую-то толстую книгу. Она успела заметить несколько графиков и пояснительный текст, прежде чем он удивленно вскинул голову и закрыл книгу.
Она улыбнулась.
– Привет. Ты закончил?
– Я могу и закончить. Что случилось?
– Неужели что-то обязательно должно случиться, я не могу просто подойти к тебе? – Она была довольна, что ее голос не дрожал.
– Ты не обманешь меня.
Его озабоченный тон едва не сломил ее решимость. Она успокоила себя. Смелее, держи себя в руках.
– Почему? Неужели я как-то не так выгляжу? – Спокойно. Держись уверенно. Это еще не несчастье.
– Твои глаза, что-то случилось. – Он встал и собрал книги и тетради. – Пойдем на улицу.
Они вышли на яркий солнечный свет. Какие-то друзья остановили их; они стояли под старыми деревьями и никак не могли уйти. Кто-то еще подходил к ним и не уходил, болтая о каких-то пустяках, и сердце Дженни снова начало сильно колотиться. Она чувствовала, как Питер пытался уйти от них, но ребята все шли и шли вместе с ними по улице. Две девушки из класса Дженни прошли мимо; они сняли свитера и повязали их вокруг талии; они весело разговаривали; и она была такой же совсем недавно.
Когда наконец они остались одни, то вернулись обратно и сели на ступени. Он взял рукой за ее подбородок и повернул ее лицо к себе.
– Ну? Скажи мне.
Страх снова овладел ею, несмотря на его присутствие.
– Ты не можешь догадаться?
– Не думаю, что смогу.
– Я была у доктора несколько дней назад. – Она встретилась с его глазами. – Теперь ты можешь догадаться.
– О!
Она вздохнула.
– Да, Питер, что мы будем делать? – В этот раз решимость окончательно покинула ее, голос дрогнул, и слезы брызнули из глаз.
Он смотрел на свои руки, повернув их ладонями вверх. И она, проследив за его взглядом, увидела, какой родной и близкой была его рука. Длинные пальцы, узкие белые лунки на овальных ногтях, мягкие рыжеватые волосы на запястьях.
Она ждала. Ветерок быстро пробежал по листьям, обдав волной холода ее спину. Он оторвал взгляд от своих рук.
– Результаты могут оказаться неверными.
– Но они верные.
Ее руки вдруг сцепились в отчаянном жесте и опустились на колени. Питер дотянулся и разжал их, зажав одну руку между ладонями.
– Ну, тогда нам нужно будет придумать что-то, да? Он улыбнулся. Улыбка проникла ей прямо в сердце.
– Что именно? – спросила она.
– Дай мне подумать.
Никто из них не сказал ни слова в течение нескольких минут. Ветер становился все сильнее, и Дженни сжала замерзшие руки. Она удивлялась, о чем он мог думать? Затем он взглянул на часы.
– Уже шесть часов. Давай пойдем в наш ресторанчик, поедим спагетти.
В ресторане не было ни одного знакомого, и они сели в дальний угол, где их не было видно.
– Я не голодна, – сказала она, держа меню в руках.
– Тебе нужно поесть.
Смешное выражение вдруг пришло ей в голову: есть за двоих. Она почувствовала комок в горле.
– Я не могу, правда, не могу.
– Только немного супа. И я тоже поем суп. Я тоже не голоден.
Несколько минут они сидели молча. Дженни проглотила несколько ложек супа и положила ложку на стол.
– Господи, Дженни. Прости меня. Я чувствую себя, как неуклюжий, невежественный дурак. Я считал, что принимал все меры предосторожности. Я все делал, как надо. Черт возьми, я не понимаю.
– Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. – Ей было больно видеть его таким. Только вчера он был беззаботным, купил новую гитару и музыкальные записи. – Это и моя вина тоже. Я имею в виду, что мне следовало быть более аккуратной. Я была беспечной; я и есть беспечная. Уже поздно жалеть об этом.
Он быстро взглянул на нее.
– Слишком поздно что-то сделать?
– Ты имеешь в виду аборт?
– Ну да. Конечно, я подыщу лучшее место, где это будет безопасно. Господи, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Ты должна это знать.
Она снова вздохнула. Такие глубокие вздохи продолжались весь день, словно ей надо было наполнить легкие.
– Я не смогу… Я не хочу… Не обращая внимания на срок, я не смогу, в любом случае.
Он очень осторожно спросил:
– Почему? Почему ты не сможешь?
– Даже не знаю. – Папина набожность, усвоенная ею, несмотря на все ее безразличие к религии?
– Если ты не знаешь, значит, все-таки можешь. Подумай об этом. Всегда это делали.
– Я знаю.
Девушка в колледже на старшем курсе сделала аборт. Все знали об этом. Она сумела закончить колледж со своим курсом и продолжала жить так, словно ничего не изменилось. Дженни невольно содрогнулась. Ее руки непроизвольно прижались к плоскому крепкому животу.
У нее еще не было никаких чувств к тому, что развивалось в ней. Что-то нежелательное и пугающее вторглось в ее жизнь, и все же она не могла убить это что-то.
Питер заметил ее жест.
– Там почти ничего нет, Дженни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99