По-видимому, вы решили, что в силу свойственного мне малодушия или слабоумия, я забуду о том, что пригласила гостей на ужин; так что вы пришли напомнить мне об этом. Лучше бы вам этого не делать. Я устраиваю ужины уже много лет и вполне способна приготовить стол в меньший срок, чем остается до назначенного времени. Я вовсе не собиралась манкировать своими обязанностями хозяйки, в чем, по-видимому, вы меня заподозрили.
– Что вы на меня кидаетесь, – сказала Рози чуть не плача. – Я и так с ума схожу.
– Да, ты действительно получаешь от этой жизни значительно меньше, чем заслуживаешь. У меня – противоположная проблема. Я получаю больше, чем мне причитается. Тревор Во всегда меня в этом убеждает. Не знаю, отчего это происходит, но даже если бы я это поняла, то и тогда это ни в коем случае не касалось бы тебя.
– А также тебя, – с жаром прибавила она, оборачиваясь к Эмме. Замолчав, она минуту смотрела в зеркало, грудь ее вздымалась и опускалась. – Как странно, – сказала она. – Когда мне тоскливо, нижняя губа у меня становится более пухлой.
Эмма и Рози в надежде переглянулись, но их оптимизм оказался преждевременным. Аврора продолжала смотреть в зеркало, ее дыханье сделалось более ровным, но после этого маленького всплеска энергия и присутствие духа, кажется, полностью оставили ее.
– Ну хорошо, – сказала Эмма. – Извини, что мы вошли без доклада. Мы уходим, а ты оставайся одна.
Аврора смотрела прямо перед собой. В ее глазах показались слезы. Они скатились вниз по щеке, но другие за ними не последовали.
– Зачем вам теперь уходить? – остановила Аврора. – Вы уже видели меня в самом худшем состоянии.
Оглянувшись на Рози, она сжала губы и показала ей кулак, притворяясь сердитой.
– Я тебе поговорю о жалости к себе! – устало погрозила она. – Сделай мне, пожалуйста, маленькую чашечку чая.
– Хоть ведро, – пообещала Рози, обрадовавшись, что гроза миновала, и вышла, слегка шмыгнув носом.
– Мы очень сожалеем, – сказала Эмма, приседая на корточки перед стулом, на котором сидела мать.
Аврора посмотрела на нее и кивнула.
– В этом ты вся, Эмма. Ты уже три или четыре раза успела извиниться за совершенно естественный поступок. Вообще-то вы, наверное, были правы. Я могла здесь просидеть, а ужин бы не получился. Боюсь, что тебе так и придется всю жизнь извиняться, но ты будешь сожалеть о том, что это делаешь.
– А как мне надо было поступать? Пнуть тебя ногой, когда тебе плохо?
Аврора всерьез принялась расчесывать волосы.
– Если бы у тебя было чутье, ты бы так и сделала. Это единственное состояние, в котором меня можно лягнуть.
– Когда тебе грустно, у тебя действительно припухает нижняя губа, – сказала Эмма, чтобы переменить тему.
Аврора задумалась.
– Да, боюсь от этого я выгляжу более темпераментной, чем на самом деле. В жизни я никогда не соответствовала своей нижней губе.
– А как там поживает старик Тревор?
Аврора окинула ее несколько надменным взглядом. – Старик Тревор не старше, чем я. Может быть, это стоило бы запомнить? Старик Тревор со старухой Авророй весело провели вечер, спасибо, и кстати, старик Тревор очень близок к идеалу. Отчего, по-твоему, я такая мрачная? К сожалению, он совершенно неправильно распланировал нашу жизнь. Когда я была с ним, он был мне не нужен, а когда стал нужен, я его уж не хочу. На этот раз он даже предложил завести квартиру в Нью-Йорке. Учитывая, какое отвращение вызывает у него этот город, нельзя не признать, что это очень мило с его стороны. Магазины и театры были бы у меня под рукой, да и воскресные газеты там поприличнее. И кроме того, рядом был бы такой милый и любящий человек, как Тревор. Это же практически все, что нужно человеку.
– Ну и что же ты ждешь? Выходи за Тревора. Аврора в задумчивости оглядела ее.
– Да, от бабушки ты унаследовала больше, чем от меня. Она тоже была горячей сторонницей полумер.
Встав из-за стола, она подошла к окну посмотреть, как выглядит ее задний двор. Жизнь стала к ней постепенно возвращаться. Аврора попробовала запеть и обнаружила, что она в голосе. От этого ее настроение улучшилось, и она даже насмешливо взглянула на дочь.
– А папа? Он тоже был полумерой? – спросила Эмма. – Ты никогда не рассказываешь мне ничего важного. Какая часть твоей жизни принадлежала ему? Я должна это знать.
Аврора вернулась к туалетному столику и стала с силой расчесывать волосы.
– Тридцать – тридцать пять процентов, – жестко сказала она. – Где-то в этих пределах.
– Бедный папа. Это не так много.
– Да, но зато постоянно.
– Я всегда была за него, а не за тебя.
– Ну конечно. Я уверена, ты предпочитаешь считать, что я отравила ему жизнь. Но на самом деле это вовсе не так. Он жил так, как ему нравилось, в гораздо большей степени чем я.
– Жаль, что ты ничего не рассказываешь мне о своем порочном прошлом, – сказала Эмма. – Иногда я чувствую, что мало тебя знаю.
Аврора рассмеялась. Она любила причесываться. Волосы блестели как нужно, и это ей нравилось. Она пошла в гардеробную, чтобы решить, что надеть.
– Мне сейчас некогда обнажать свою душу, – сказала она. – Если бы у меня было время, я бы пошла и купила себе новое платье. К сожалению, времени нет. У нас сегодня настоящий экзотический гуляш. Я устрою экзамен. Если Сесилу опять удастся оставить совершенно чистую тарелку, то он просто супермэн.
– А почему ты была такая грустная? – спросила Эмма.
– Потому что мне следовало бы выйти замуж за Тревора и сделать его счастливым и вести ту жизнь, для которой я создана, – сказала Аврора, – к сожалению, как мне кажется, мне никогда не зажить той жизнью, для которой я предназначалась. В данный момент моя линия жизни обращена просто в никуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138