Выставка картин относилась к числу тех событий, за которые он не отвечал. Идея была Карлы, и в жюри вошли сама Карла, Дженни и Лестер. – Я знаю, что Лестер сбежал, но Дженни на месте. Вдвоем вы не справитесь?– Для солидности нам нужен мужчина, – объяснила Карла.– Нельзя, Дуэйн, от всего самоустраняться, – поддержала подругу Джейси. – Тебя не убудет, если ты поучаствуешь в работе жюри. Выставка не такая уж большая.– Откуда ты знаешь, от чего меня убудет или не убудет, – сказал Дуэйн сердито.Дома Карла с Джейси позавтракали от души, готовясь к трудному дню, хотя энергия в них била ключом. Дуэйн с грехом пополам, морщась, уплел тарелку каши.– Ты болен? – спросила его Минерва. (В данное время она полагала, что у нее рак желудка.)– Нет, – ответил Дуэйн.– У тебя подавленный вид, – заметила Минерва.– Я подавлен. Вот эти меня подавили.Он кивнул в сторону Карлы и Джейси, которые уплетали еду, не обращая на него внимания, чтобы потом, насытившись, наброситься на него с удвоенной энергией.– Дуэйн хочет, чтобы я вышла замуж, если он вдруг умрет, – жуя, проговорила Карла.– Чему быть, того не миновать, – пожав плечами, заметила Минерва. – Говорят, что у тех, кто страдает раком желудка, вырезают весь живот.– Лучше бы у тебя отрезали язык, – не удержался Дуэйн и тут же пожалел о сказанном, так как за столом воцарилось напряженное молчание. – И чтобы потом пришили опять, – попытался он поправить положение.– Вы подавили его недостаточно, – произнесла Минерва, поворачиваясь к Карле. – Как может мужчина говорить такое женщине восьмидесяти трех лет!– А чего ты хочешь от того, кто требует, чтобы я вышла замуж на следующий день после его смерти? – вставила Карла.Дуэйн взял Барбет и минут тридцать сидел с ней возле бассейна, пока Карла с Джейси переодевались. Джейси появилась первой с целым ассортиментом галстуков в руке. Она подошла и начала прикладывать их к его воротнику.– Я не хочу носить галстук, – заупрямился Дуэйн. – И участвовать в работе жюри тоже не хочу.– Я подозреваю, что тебе хочется только хандрить, – сказала Джейси. – Тебя хлебом не корми, а дай похандрить, хотя мне это нравится. Хандра тебе к лицу.– Что в том плохого, когда я сказал Карле, что хочу, чтобы она вышла замуж после моей смерти?– Плохо то, что тебе все равно, если кто-то еще будет обнимать твою жену.– Мертвому это ни к чему, – заметил Дуэйн.– Твоя смерть здесь ни при чем. Надень этот галстук в белый горошек. В нем ты похож на мужчину из Лас-Вегаса.– Я ненавижу его. Кто-то подарил мне этот галстук на Рождество… Кажется, Бобби Ли.Барбет захныкала и протянула ручки к Джейси. Та взяла ее на руки, и девочка немедленно прекратила плакать.– Твою хандру не может выдержать даже внучка, – констатировала Джейси.Выставка картин расположилась на тротуаре вокруг здания суда, захватив еще участок между домом и тюрьмой. Как ни упирался Дуэйн, но женщины заставили его надеть галстук в белый горошек.– В жизни не чувствовал себя глупее, – несколько раз прошептал он, прохаживаясь между рядами выставленных картин в компании жены и Джейси.– Дуэйн, помолчи, никому нет дела до твоей глупости, – сказала Карла.Люди, выставившие картины, стояли позади своих полотен. Дуэйн крайне удивился, увидав среди них много знакомых лиц. Он и не подозревал, что столько соседей и коллег подвержены артистическим импульсам.Было, однако, очевидно, что они не только подвержены артистическим импульсам, но и возлагают большие надежды на свои произведения. Сперва он намеревался просто побродить по рядам картин и расположившихся около них художников, чтобы в нужный момент поддакнуть Карле и Джейси, но вскоре понял, что все не так просто. Каждый художник требовал, пусть молча, к себе внимания. Вот он подошел и остановился перед картиной, написанной маслом, изображавшей красный пикап, припаркованный у заправки. Это была работа Бада Уордхольта, хозяина местной бензозаправочной станции. Бад был веселым человеком, он всегда ухмылялся и жевал табак. Так улыбаться мог только Бад. На этот раз Бад табак жевал, но не улыбался, и Дуэйн догадался, что тот ждет его оценки. Дуэйн долго смотрел на картину с красным пикапом «шевроле», из бака которого торчал топливный наконечник, и, наконец, произнес:– Эта машина мне знакома.Бад Уордхольт облегченно вздохнул, и улыбка опять заиграла на его лице.– Я так и знал, что ты его узнаешь, – проговорил он. – На этом старом «шевроле» гонял Дики.– Боже мой! – удивился Дуэйн. – Когда ты нарисовал свою картину?– Много лет назад, – заметил Бад несколько обиженно.– Очень неплохо, – похвалил Дуэйн. – Можно разглядеть даже номерные знаки.Он перешел к следующей картине, тоже написанной маслом, где было изображено густое пятнышко с голубыми глазами. Картина называлась «Наша дорогая малютка». Слева и справа от этой картины стояли почти идентичные полотна с голубоглазыми пятнами. Одна работа имела название «Наш первый внук», а вторая – «Просто маленький комочек любви». Автором была старая леди Коллинс, которая вместе с мужем держала возле озера магазинчик с рыболовными принадлежностями. Их дочь, Синди, мать трех комочков любви, имела неприятности из-за подделки чеков.У Дуэйна снова возникло желание задушить Лестера за то, что он сбежал в такой ответственный момент, спихнув ему еще одну неблагодарную работу. Проходя по тротуару и придумывая, что бы сказать такое каждому маэстро от живописи, он только больше и больше злился на Лестера.– Очень даже неплохо, – говорил он в большинстве случаев, что никак не устраивало художников.Те, кто работал на нефтяном промысле, а таких нашлось немало, все как один представили картины с буровыми вышками на фоне заходящего солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162