Я не склонен доверять людям. Обычно сообщаю только, что зарабатываю деньги, клепая вестерны, и не подписываюсь собственным именем, чтобы избежать путаницы с Зейном Греем. Никто не знает, под каким псевдонимом я пишу, потому что мне так нравится. И я никогда бы не сказал об этом вам, если бы не надеялся сбить с вас эту дурацкую спесь!
– Я вам не верю… – повторила Келли как загипнотизированная, не сводя глаз с собеседника.
Она и в самом деле ничему не поверила. Фэрли Коллинз всегда представлялся ей бледным, похожим на паука карликом с сутулыми плечами, жидкими прилизанными волосами, как у Дракулы, и дикими глазами, блестящими от безумных фантазий. Ей казалось, что он никогда не выходит из дома при свете солнечного дня и предается мерзким развлечениям – например, спит в гробу. Как же она могла думать, что Коллинз окажется огромным, сильным мужчиной, который умеет ловить рыбу, виртуозно ездить верхом, править каноэ и стрелять из ружья?
– Я – Фэрли Коллинз, – настойчиво произнес Зейн, и его челюсть упрямо выпятилась. – И могу доказать это. Я выбрал имя «Фэрли», потому что моя любимая картина – «Незнакомцы в поезде». Знаете этот фильм?
– Да, – мрачно кивнула Келли. – Его снял Альфред Хичкок.
– Кто играет главную роль?
Келли перевела дыхание, изумленно расширив глаза.
– Фэрли Грейнджер…
Его губы изогнулись в насмешке.
– Мой любимый приключенческий роман – «Лунный камень». Вам, учительнице, известно, кто его автор?
Келли вновь кивнула, испытывая приступ тошноты.
– Да, Уилки Коллинз.
– Прекрасно, – отозвался он, и неподдельный гнев промелькнул в глубине его глаз. – Просто, не правда ли? Фэрли Коллинз. Я написал двадцать две книги, и лучшая из них – «Ее демон-любовник». Я взял это название из поэмы Сэмюэла Тейлора Колриджа «Кубла хан, или Видения во сне». Вы помните ее?
– Да, – ответила Келли, не узнавая собственного голоса.
– И я тоже, – с чувством сказал он. – Колридж описывает зачарованное место:
«…край, зачарованный и дикий,
где дева под ущербною луной
ночами одиноко бродит
и демона-любовника зовет…»
Зейн сверкнул глазами, его верхняя губа приподнялась.
– Если бы у вас остался экземпляр моей книги, вы могли бы прочесть эти строки – они предпосланы эпиграфом.
Келли бросила на него осторожный взгляд.
– У меня есть книга, – сдавленным голосом произнесла она. – Сейчас посмотрю.
Она поднялась и прошла в спальню, взяла со стола «Ее демона-любовника» и вернулась в кухню. Сев к столу, она окинула Зейна подозрительным взглядом и открыла книгу. Сразу после титульного листа в качестве эпиграфа действительно оказались эти строки.
Пораженная, она глотнула, вновь чувствуя, как комок встает поперек ее горла. Потом подняла глаза и посмотрела на гневное лицо Зейна.
– Все еще не верите мне? – издевательски спросил он. – Ладно. Читайте первую главу.
Радуясь возможности избежать пронзительного взгляда серых глаз, Келли послушалась. Она перевернула страницу и вгляделась в печатные строки.
Пока она читала их, Зейн вслух процитировал:
– «Этой ночью Сирене снилось, что она стоит в саду, залитом лунным светом, и что опавшие яблоневые лепестки устилают траву таким толстым слоем, что напоминают серебристый снег. Альма, старая цыганка, говорила, что в саду обитают демоны и что временами даже слышно, как они смеются по ночам – этот отдаленный звук как будто приносит на крыльях ночной ветер…»
Он продолжал, словно книга лежала перед ним, слово в слово, а затем остановился, поправляя неудачный оборот.
– Здесь следовало сказать… – И фраза и в самом деле стала звучать лучше. Он продолжал твердым голосом цитировать до тех пор, пока Келли раздраженно не захлопнула книгу и не заставила себя вновь взглянуть ему в лицо.
Щеки ее пылали от смущения.
– Все верно. Я верю вам. Но почему вы не сказали об этом с самого начала? Тогда я остереглась бы говорить все… все, что сказала.
Зейн издевательски прищурился.
– Потому, что я никому не говорю об этом. Мне нравится хранить свою тайну. Кроме того, какая вам разница, если у вас в самом деле сложилось мнение, что я пишу дрянь? Зачем лицемерить?
– Я… я…
Келли смешалась: ей было нечего сказать. Вспомнив, как грубо критиковала его работу, как пнула одну из книг, валявшихся на траве, она вздрогнула. Каково бы ей было, если бы подобным образом обошлись с одной из ее книг? А потом, как будто желая нанести еще более тяжкое оскорбление, она увезла все книги отсюда, словно они были недостойны находиться с ней в одном доме…
– Простите, – жалобным голосом произнесла она, чувствуя, что извинение звучит неестественно и не сможет сгладить неловкость. Но больше ей ничего не приходило в голову.
– Не стоит извиняться, – произнес Зейн, поднимаясь из-за стола.
Теперь он показался Келли слишком высоким, занимал слишком много места в тесной кухне. Келли тоже поднялась, чтобы не чувствовать себя карликом по сравнению с этим человеком. Он уходил, она оскорбила его до глубины души, но ведь сделала это по незнанию… Ну почему, с досадой думала Келли, почему она не удержала свое мнение при себе?
Однако мысленно она оправдывала себя тем, что ее мнение было по крайней мере искренним. Ей действительно были ненавистны подобные романы. Только не следовало говорить об этом столь резко, вот и все.
– Единственное, что вы могли бы сделать, – процедил Зейн, потянувшись за книгой, – прочитать эту вещь. – И он помахал ею перед носом Келли. – Я не против критики, даже высказанной в столь грубой форме. Но я терпеть не могу выслушивать оскорбления от тех, кто даже не читал мои произведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58