Кто знает? Я слышал, она всегда была замкнутой.
– А потом?
– Потом, два года спустя, в Кодор приехал мужчина, Роберт Мессина, тоже из Остина, чтобы найти свою биологическую мать. Однако к этому времени Хансингер из-за автокатастрофы уже вел затворнический образ жизни. Его семья не пустила Роберта Мессину даже на порог. Весь город также был настроен против него. Большинство жителей считали – да и теперь, наверное, считают – Хансингера чуть ли не святым, благодетелем всего города. Он, мол, делал все ради общего блага.
– Разве продажа младенцев может быть благом?! – возмутилась Джей.
– Тогда были совсем иные времена и нравы, – пожал Плечами Тернер. – Забеременевшая незамужняя девушка не могла оставить себе внебрачного ребенка. Ей приходилось либо делать аборт, что было противозаконно и опасно для здоровья и жизни, либо рожать, а потом отдать ребенка в приют. Если она выбирала второй вариант, все держалось в строжайшем секрете, поскольку такая позорная беременность могла погубить доброе имя женщины и сломать ей жизнь. Люди говорили, что благодаря Хансингеру и ребенок получал шанс выжить, и судьба его матери не была сломана. К тому же бесплодные пары, вроде ваших родителей, – Тернер украдкой взглянул на Джей, – потерявшие всякую надежду иметь детей, обретали счастливую возможность усыновить ребенка.
Притормозив, Тернер свернул на двухполосное шоссе, петлявшее между невысоких, поросших лесом холмов.
– После Роберта Мессины в Кодор приезжали еще двое усыновленных: женщина из Фредриксбурга, штат Техас, это рядом с Остином, и мужчина, школьный учитель.
– Тоже из окрестностей Остина?
– Нет, из Чикаго. Однако отец второго работал в той же нефтяной компании, что и ваш. Почти все приемные семьи так или иначе были связаны с одной и той же нефтяной компанией.
– Но почему?
– Должно быть, там у Хансингера был человек, отсылавший к нему всех желающих. Своего рода брокер.
– Брокер? По продаже детей? – ужаснулась Джей.
– Именно так. И этот брокер жил в Остине и имел какое-то отношение к этой нефтяной компании.
– По словам Ноны, о Хансингере ей рассказала некая мисс Адди Форштеттер, жительница Остина, но ее давно нет в живых.
– Да, очень многих связанных с этим делом людей уже нет на этом свете.
Мысли о смерти наполнили Джей суеверным ужасом. По спине у нее побежали мурашки.
– Мы уже почти приехали, – сказал Тернер. – Клиника совсем рядом, за следующим поворотом.
И действительно, за поворотом стояло здание, в котором слабо светилось несколько окон.
Тернер сбавил скорость и остановил машину на шоссе довольно далеко от бывшей клиники доктора Хансингера.
– Вот это место, – выдохнул он.
“Так вот где родились мы с Патриком!” – подумала Джей, но, к своему удивлению, не испытала почти никаких эмоций. Здание выглядело заурядным и заброшенным. Вблизи от того места, где Тернер остановил машину, стоял большой деревянный щит с надписью “ПАНСИОНАТ "ПЛЕЗАНТ ВЭЛЛИ"”.
Квадратное двухэтажное строение из светлого кирпича оказалось гораздо меньше, чем предполагала Джей, и выглядело очень старым и обшарпанным. С одного бока было пристроено крыльцо с колоннами, отчего вся крыша дома покосилась. Когда-то здание было скрыто буковой рощей, теперь же от деревьев остались лишь уродливые пни.
– Да, не очень-то здесь красиво, – промолвила Джей.
– Согласен, – кивнул Тернер, выключая фары.
Некоторое время они сидели в темноте и молчали.
Джей пыталась представить себе, что чувствовала ее настоящая мать, когда впервые увидела это уединенное место, затерянное среди холмов, и не могла.
– Хотите выйти? – предложил Тернер. – Почему бы не взглянуть на дом поближе?
“Не хочу поближе! – подумала Джей. – Вообще не хочу выходить из машины”.
Однако, опасаясь показаться трусихой, она кивнула.
Выключив двигатель, Тернер вышел из машины и галантно предложил руку.
– Почему-то я ничего не чувствую, – тихо призналась она. – И по-моему, это странно.
– Тут нет ничего странного, – покачал головой Тернер, – Вы чувствуете то, что чувствуете, вот и все.
Дул холодный пронзительный ветер. Глубоко вздохнув, Джей ощутила запах прелой прошлогодней листвы, смешанный с ароматом первых весенних цветов.
– Вам холодно. – Тернер повернулся к ней, и Джей почувствовала на щеке его теплое дыхание.
– Нет, не холодно.
– Возьмите мой пиджак. – Он снял пиджак и накинул ей на плечи. – Ну же, не противьтесь, просуньте руки в рукава.
Пиджак сохранил тепло его тела, шелковая подкладка слегка пахла лосьоном после бритья.
– Ну, теперь вам теплее? – спросил Тернер, застегивая пуговицы пиджака.
– Мне тепло, а вот вам холодно.
– Ничего подобного, – улыбнулся он. – Я вообще не чувствую холода.
Тернер стоял почти вплотную к Джей. Они молчали, чувствуя неловкость и напряжение. Теперь Тернер уже не казался ей только галантным джентльменом. Она ощутила в нем мужчину, а также и то, что их влечет друг к другу.
“Нет, только не сейчас! – подумала Джей. – И не здесь!”. Смущенная, она отвернулась и отодвинулась от Тернера.
Похоже, Тернер испытывал то же самое, потому что и он сделал шаг в сторону и опустил руки. Его белая рубашка отчетливо виднелась в темноте.
– Там, справа от здания, когда-то был дом, в котором жил сам Хансингер. – Тернер указал в сторону холма.
Джей посмотрела в ту сторону, но не увидела ни следа бывшего дома.
– Что же с ним случилось? – спросила она.
– Сгорел. В семьдесят пятом году. Сразу после того, как Хансингер перестал заниматься врачебной практикой и выставил клинику на продажу. В пожаре никто не пострадал. Ни доктора, ни его семьи в то время не было в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82