Он хочет иметь семью. Хочет, чтобы у него была жена…
– …и дети!
– Конечно, я выгляжу так, словно ты моя сестра, – это все говорят, но заводить детей? Нет уж, спасибо! В конце концов, мне уже сорок лет.
«Сорок три, мамочка, но кому до этого есть дело!»
– И что, он дал тебе какой-то срок на раздумья?
– Июнь. Мужчины романтики. Он сказал, что всегда мечтал о том, чтобы жениться в июне. – Легкая улыбка сделала ее моложе, чем она была на самом деле. – Впереди еще много времени. А я как Скарлетт О'Хара. Я предпочитаю отложить решение на будущее.
В эту минуту блокнот Ханны сполз на пол. Она на минуту замешкалась, и Рейчел успела поднять его.
– Что это? – Рейчел держала блокнот так, что Ханна не могла дотянуться. – Какая-нибудь из твоих статей в газету? Я хочу посмотреть, что пишет моя талантливая дочь…
– Нет, это сугубо личное. Отдай. – Ханна выскочила из постели.
– Личное? Именно это мне и хотелось бы больше всего посмотреть…
Играя с Ханной, Рейчел спрятала блокнот за спину.
– Но мама! – Ханна обняла мать, пытаясь добраться до блокнота.
– Ни за что не доберешься… – Рейчел поддразнивала дочь. – Интересно, что же там такое, что тебе так не хочется, чтобы я прочла?
– Это письмо Сэму. Ты ведь сама тысячу раз твердила, что нельзя читать чужие письма.
Настроение Рейчел снова резко переменилось:
– Конечно, конечно! Я и не собиралась заглядывать в твои письма. С чего ты взяла? – И она бросила блокнот на кровать дочери. – Но не вздумай отправлять его в Ред Бэнк. Он уже не успеет его получить. Он сказал, что сообщит нам, как только сам узнает, по какому адресу мы можем писать ему.
– Давай поговорим о Сэме, – предложила Ханна, зная, что это любимая тема Рейчел. – У нас задание – нарисовать свое генеалогическое древо – к семинару по генеалогии. Нам надо проследить, как и откуда появлялись те или иные имена. Я знаю, что отец решил назвать меня Ханной в честь своей мамы. Но в его роду никогда не было Сэмюэлей. Ты сама из приюта. Откуда же у нас в семье появилось это имя?
Вопрос Ханны явно застал Рейчел врасплох.
– Это было так давно. Я и не припомню даже, – ответила она.
Но по выражению ее лица Ханна поняла, что она отлично помнит все. Только по какой-то причине не хочет ничего рассказывать.
14
1918
ВИЛЛИ ЛОУРЕНС
Сын Сэмюэля Харрингтона родился промозглым апрельским утром 1918 года. Но сам Сэмюэль ничего не знал о столь знаменательном в его жизни событии. Он находился во Франции с «Огненным» 69-м полком и боролся за победу демократических сил. Рейчел Форсайт, мать мальчика, несколько раз предпринимала попытки связаться с ним, но все они заканчивались безуспешно.
Известий от него не было слишком долго. В октябрьскую ночь 1917 года, когда транспортный корабль «Америка» бросил якорь в Бруклинском порту, Рейчел несколько часов стояла под проливным дождем, в надежде получить весточку. Ей почему-то казалось, что Сэмюэль изыщет какой-нибудь способ, чтобы дать знать о себе, чтобы сказать ей, что он все еще любит ее и что он по-прежнему собирается жениться на ней как только закончится война.
Но ни в эту ночь, ни в какую другую она не получила ни словечка, ни клочка бумажки от него. «Я ничего не понимаю! – жаловалась она Бекки. – Мы ведь решили пожениться и сфотографировались на память!»
Бекки видела эту фотографию уже сто тысяч раз. Рейчел в выходном костюме. Сэм в военной форме. Он подарил Рейчел брошку и букетик гардений – теперь цветы, заложенные в словарь Уэбстера, высохли и пожелтели, но легкий аромат все равно сохранился. На следующий день – еще более наивные, чем в первую ночь любви, они явились в офис, где хотели зарегистрироваться как муж и жена. Они были полны счастья, радости от того, что обрели друг друга, и считали, что сама судьба свела их вместе. Что из того, что они провели вместе всего лишь один день? Это ведь совершенно очевидно, что они созданы друг для друга. И они не могут позволить войне разделить их. Они должны пожениться немедленно, сию минуту.
Но заведующий бюро Сити Холла разрушил их воздушные замки. Во-первых, от них требовалось свидетельство о рождении или какие-то другие документы. Женщины, которым не исполнилось восемнадцати, и мужчины, не достигшие двадцати одного, должны были непременно представить разрешение родителей. Таков закон. Они не успели выполнить все эти условия. И получилось, что Сэмюэль отплыл в Европу, оставив Рейчел только фотографию и обещания.
Она решила, что не будет сообщать ему о том, что беременна, до самого его возвращения.
– И ты так ничего не сказала ему? – возмущалась Бекки.
– Но как! Они очень скоро отбыли в Париж. Мне не хотелось, чтобы он беспокоился обо мне. Самое главное, чтобы он остался жив. Он напишет мне. Я уверена.
Но Сэмюэль Харрингтон так и не написал ни строчки.
– Может быть, его ранили в руку? – предположила как-то Рейчел.
– Скорее всего его подцепила какая-нибудь медсестра из Красного Креста, – заметила более трезвая Бекки, которая считала, что Рейчел следует выкинуть Сэма из головы. Она также советовала Рейчел сделать аборт.
– Молодой девушке вроде тебя следует проявлять большую предусмотрительность. В этом мире ты можешь положиться только на саму себя и более ни на кого.
Рейчел слушала, просматривала в газетах списки убитых, купила себе дешевенькое обручальное колечко, когда ей надо было идти в клинику, и родила в комнатке Бекки, которая выполнила роль акушерки.
– Я назову сыночка Сэмом, – заявила она, как только взглянула на красное личико новорожденного. – Разве он не красавчик? Точь-в-точь как его папочка, – восхищалась Рейчел. Она отказалась зарегистрировать его как подкидыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115