В то же самое время она просто до безумия влюбилась в Виктора. Влюбилась с первого взгляда. Когда он вышел на берег мокрый, сияющий в лунном свете.
Все, конечно, произошло по той причине, что Виктор оказался первым мужчиной, который пробудил в ней сексуальные чувства и смел на своем пути все ее привычные моральные и этические устои. Сколько же лет хранилось в тайнике ее памяти то, как она обнаруживала, кем на самом деле является Виктор. Побои до синяков – вот чем он добивался от нее покорности. Он обзывал ее последними словами – сукой, проституткой – и грозил сжечь в газовой печке, если только нацисты выиграют войну, а они, по его мнению, непременно должны были ее выиграть.
Теперь Ханна не могла понять и представить, каким образом Виктору удавалось заставить ее переживать мазохистский оргазм, подчиняя ее своим извращенным садистским порывам.
И пока он с внутренним торжеством наблюдал за налетевшим шквалом экстаза, она испытывала отвращение к самой себе от того, что, подчиняясь ему, умоляла о том, чтобы пытка продолжалась еще и еще.
Чтобы найти в себе силы победить это чувство зависимости, Ханне потребовалось десять лет совместной жизни. Но даже потом, еще очень долго каждый ее нерв ощущал нехватку того, что стало ее привычкой.
Осознав, что Ханна уже не желает его, а играет роль жертвы, Виктор оставил ее и ушел.
Может быть, ей помогло то, что она никогда не говорила ему о своих сбережениях. Как бы низко она ни опустилась в собственных глазах, в какой бы сексуальной зависимости от него ни находилась, глубинное чувство самосохранения помогало ей. Настал момент, когда он полностью контролировал ее тело. Быть может, сердце. Но не ее душу. Жизнь с Виктором представлялась Ханне такой постыдной тайной, вызывала такое чувство отвращения к себе, что до самого последнего времени она не находила в себе силы говорить об этом.
В рамки задания, которое требовалось выполнить Блисс, с точки зрения Ханны, скорее укладывалась другая – более романтическая, более привлекательная тайна. Тайна о том, каким образом она нашла Джерри.
Когда друзья и члены семьи интересовались, где и как они в первый раз увидели друг друга, она давала неопределенный ответ, дескать, случай свел на одном из официальных мероприятий. Или еще что-то в таком же духе. Джерри считал, что глупо скрывать, как все произошло на самом деле, но он щадил ее чувства и тоже вынужден был отмалчиваться.
На самом деле он поместил объявление в журнале «Нью-Йорк»
«И ты, моя дорогая, написала мне! А что было бы, если бы ты не решилась? Ну в самом деле?»
Слава Богу, что она смогла написать ему и в результате обрела близкого человека. Сейчас у них уже солидный супружеский стаж.
И если Блисс необходимо узнать о каком-то сокровенном событии в ее жизни, – что ж, она готова пойти на то, чтобы рассказать о случившемся так, как оно произошло на самом деле.
Ей даже доставила удовольствие мысль о том, как прореагирует Рейчел на это признание.
И по сей день Ханна слово в слово помнила объявление, которое дал Джерри:
«Сдержанный интеллектуал. Вдовец с уже взрослыми сыновьями ищет такую же сдержанную женщину, оказавшуюся в подобных обстоятельствах. Цель встречи: вместе прочесть «Это мой любимый» – и после этого зажить счастливо».
Они прочли «Это мой любимый» и зажили, как ей представлялось, счастливо. И по сей день их счастье продолжается. Во всяком случае, она готова была бы пожелать такого же счастья и своим дочерям. Впрочем, Джесси, похоже, вполне счастлива с Клиффордом. А вот Элеонора время от времени вызывала у нее тревогу.
Такое впечатление, что она робеет в присутствии Люка и даже боится при нем открыть рот. Для Ханны было полной неожиданностью резкое поведение сегодня за ужином. Рейчел выглядела так, словно ей кирпич на голову свалился. Но, может быть, в этом поступке проявилась истинная Элеонора? Элеонора, которую они не знали. И, возможно, у нее тоже есть свои глубинные, скрытые даже от близких людей секреты.
Да, конечно же, такие секреты существовали. Именно о них и раздумывала в этот момент Элеонора. Один из них – самый главный – она могла обсудить только с одним человеком во всем мире, со своей сестрой, со своим лучшим другом Джесси. Эту тайну она поклялась унести с собой в могилу. Отказываясь обсуждать ее даже между собой, они таким образом создавали ощущение того, что случившегося как бы не было.
Собственная реакция на слова Рейчел удивила ее не меньше, чем остальных, сидящих за столом. Кто бы мог ожидать такого?
Она даже ощутила страшную нервную дрожь, охватившую ее от сдерживаемого желания распахнуть тайник своей души и вытащить оттуда на свет божий все до последней крупицы, признаться, что произошло на самом деле в Греции. И все же Элеонора не решилась. Хотя высказанная правда, может быть, помогла бы ей расковать свое собственное сознание, освободила бы от груза, который она несла вот уже почти пятнадцать лет. Но эта же самая правда могла – обрушившись так внезапно – создать непроходимую пропасть между всеми.
Нет, уж лучше она раскроет в том же тайнике другой темный и грязный угол. Все уверены в том, что она такая прямая и честная, и даже трудно представить, в каком они окажутся шоке, если она вдруг признается, чем занималась до того, как она объявила о своей помолвке с Люком.
Это было бы нечто! Впрочем, нет! Лучше порыться и найти более подходящую для записи на школьный магнитофон историю.
Может быть, попросить взаймы у Джесси какую-нибудь историю? У сестры более разнообразная и богатая событиями жизнь, чем у нее.
Тем временем Джесси тоже перебирала свой колоритный архив, разыскивая такой секрет, который уместно было бы поведать в семейном кругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115