Она скрывала от друзей свой смутный страх – что Ибрахим, вернувшись из Англии, не застанет ее в живых. – Да благословит Бог ваше путешествие, – сердечно пожелала она Элис.
Небольшой балкон новой квартиры Мисрахи был уставлен горшками с геранью и бархатцами – любимыми цветами Марьям. Элис поставила кофейную чашку на столик и подошла к открытой балконной двери из матового стекла, чтобы вдохнуть легкий ветерок с Нила, прикладывая к шее надушенный платочек, – за двадцать лет английская жена не притерпелась к климату Египта.
– Я слышала, – спросила она Амиру, – что лотосы называют невестами Нила. Почему?
Амира, подойдя к невестке, глядела на плавное течение широкой реки под каменным мостом – она ощущала мощь реки, впивала ее запахи. Есть ли река прекраснее, чем Нил, Мать рек? Есть ли страна благословеннее, чем Египет, Мать Мира?
– Во времена фараонов, – начала рассказывать Амира, – каждый год перед разливом Нила в его волны бросали девушку. Если она тонула, то становилась невестой реки, которая одаряла людей богатым урожаем. Но сегодня только лотосы – невесты Нила.
– Вы каждый год бросаете цветы в Нил? – спросила Элис. – Это церемония лотосов?
– Нет, – вздохнула Амира, вспоминая поиски Сафеи Рагеб. – Однажды я заблудилась в городе, и голос Али вразумил меня, как найти путь, следуя течению Нила. С тех пор я каждый год выражаю признательность Великой реке, которая явила мне свое могущество и тайну. – Амира посмотрела на Элис: – А знаешь ли ты, что в Ниле живут души тех, кто утонул в его водах, – не только невест Нила стародавних времен, но и рыбаков, пловцов, самоубийц? Нил дарует жизнь, но он и отнимает ее.
– Он дарует вкусную рыбу, – заметил Сулейман, нарушая торжественную речь Амиры.
Марьям засмеялась:
– После того как мой муж ушел от дел, он полюбил вкусную еду.
Сулейман, шутливо отмахнувшись от жены, заговорил с Элис:
– Скоро, моя милочка, вы насладитесь английской едой – пшеничные лепешки, клубничный джем, сливки. А девонширский чай? Я помню его изумительный вкус с 1936 года, когда я был в Англии.
Марьям снова засмеялась, и они вернулись на кухню. Элис обратилась к Амире:
– А вы не хотели бы поехать с нами, мама Амира? Вы ведь никогда не уезжали из Египта.
Но Амира только улыбнулась:
– Нет, это поездка для тебя и Ибрахима – второе свадебное путешествие. Поезжайте вдвоем.
Ибрахим решился на поездку в Англию после того, как у Элис случился выкидыш и она впала в длительную депрессию. У Амиры были другие планы – она хотела посетить Мекку.
– У меня не осталось близких родственников в Англии, – сказала Элис, – только старшая тетка. Но друзья у меня там остались. – Она замолчала, глядя на ярко освещенный шумный город, – она иногда ощущала себя такой чужой здесь. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, им никогда не сойтись», – сказал английский бард. Элис жила в Каире двадцать лет, но случалось, что она вдруг словно выскальзывала из реальности и спрашивала себя: «Зачем я здесь?» И все вокруг казалось размытым, словно на фотографии, снятой не в фокусе. Это происходило с ней неожиданно – последний раз, например, в обувном магазине, где она, по привычному уже ей восточному обряду, торговалась с продавцом. И так же неожиданно она возвращалась в реальность, ощущала раздражающую жару и песчинки на коже. Нет, чувствовала Элис, только туманы и дожди Англии смогут освежить ее пылающую кожу и оживить иссохшую душу. А душу ее сжигала тревога, и только единственная близкая родственница, оставшаяся у Элис в Англии, могла ответить на вопрос, который не давал ей покоя. После выкидыша Элис овладела депрессия – словно холодное течение в глубинах души. И она хотела спросить тетю Пенелопу, сестру и задушевную подругу матери, о причинах депрессии своей матери, леди Франсис. Элис сейчас была в том возрасте, когда ее мать покончила с собой.
Сорок один год… Может быть, это роковой возраст и для нее тоже? А может быть, тетя Пенни успокоит ее, расскажет, что причиной смерти матери был не душевный недуг, а какая-то внешняя причина…
– Старые друзья хороши, – заметил Сулейман. – Почти все наши друзья покинули Египет и неплохо живут в Европе и в Америке. Но я думаю, что и нас президент Насер не обидит, если уж мы остались доживать жизнь в Египте. Расскажите мне, Элис, где вы родились – может быть, я был в этом месте, когда ездил в Англию в 1936-м.
Амира стояла рядом с Марьям, которая вынула из печи горячую пахлаву и поливала ее фруктовым сиропом.
– Сулейман теперь живет прошлым, – сказала она подруге. – Это случается с людьми, когда будущего у них остается мало.
– Да, – согласилась Амира, – это Бог готовит нас к вечности… Но ты знаешь, Марьям, что у меня память о прошлом потеряна…
– Даст Бог, память вернется к тебе…
«Вернется ли? – подумала Амира. – Может быть, я еще найду свою мать… Если ту не убили и она попала в другой гарем – она, может быть, жива и смотрит сегодня на звездное небо, думая о судьбе своей дочери».
Может быть, ключ к разгадке тайны прошлого – квадратный минарет, который она все время видит в своих снах… Он не похож ни на один из минаретов Каира – простой, неукрашенный. Он как будто шепчет ей – найди же меня, и ты найдешь все ответы, вспомнишь имя своей матери, место, где ты родилась, свою звезду…
Она поедет в Мекку, совершит священное паломничество, подумала Амира, и Бог поможет ей вспомнить прошлое.
Они вернулись в гостиную. Сулейман, отрезая кончик сигары, заметил:
– Так Ясмина хочет стать врачом? Хорошая профессия для женщины. Женщины понимают боль и страдание. Дочь Ицхака в Калифорнии учится в медицинском колледже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144