Пятерых он уложил на месте голыми руками, а остальных
остановил и обратил в свою веру. Затем они вместе похоронили тех пятерых,
помолились за их души и все вместе ушли в монастырь.
Да-а-а. Но местным крестьянам на них грех жаловаться. Если заболел -
иди в монастырь, вылечат. Если враги нагрянут - опять же, хватай семью,
манатки, прячься за неприступными стенами. Да и если мор или война сироту
оставят, тоже ясно что делать. Бери да веди в послушники - выкормят,
вырастят, делу какому научат, а уж потом захочет - пойдет в монахи, нет -
силой никого не тянут. Даже радуются, если кто их веру в мир несет.
Впрочем, Йонаш уже три года как надел плащ. Собственно, приняв сан,
он получил и новое имя - теперь он брат Эорон бен Гхеверли. Но это -
только для своих, для братства, а в миру по-прежнему Йонаш. То имя не
каждому знать положено, а это - почему бы и нет? Вон сколько Йонашей
только в этих горах живет! Тут никакая магия не разберет, на кого порчу
насылать пытаются.
А опасаться есть чего. Не зря Йонаш потратил эти три года, не зря. За
это время он овладел многими секретами тайного учения борьбы Шень-Хоа, да
и его успехи в богословии недаром обратили внимание самого петрарха. А
ведь, кто знает, зачем мог понадобиться младший монах Его Святейшеству?
Вдруг уже завтра можно будет сменить черный плац младшего брата на
почтенный серый? Впрочем, где уж там! Многие и пять, и десять лет ждут
этой чести. И все же, зачем его могли позвать?
Об этом размышлял Йонаш, торопясь по горной тропе в сторону
монастыря. Тропа идущая вдоль обрыва резко сворачивает направо за уступ
скалы, и открывается площадка, посреди которой лежит дрожащий холмик.
Козочка. Что ты тут делаешь, глупая? Иди к своим! А, ты не можешь, нога
повреждена... Цапнул тебя кто, что ли. Надо бы перевязать. Но приказ, надо
торопиться... Да, ладно, простит ли Господь, если ради великого изменишь в
малом? Ну, иди сюда, не пугайся, дай я тебя перевяжу и не будет больно.
Вот так, уже хорошо. Теперь, иди. Чего боишься? Йонаш поднимает голову и
видит в десятке шагов впереди человека. Фигура закутана в плащ с
капюшоном, как у монаха, но это не монах. Братья не носят плащи
темно-кровавого цвета. Незнакомец сделал жест, и Йонаш так и подпрыгнул.
Тайный язык! Вызов на бой! Тело само заняло оборонительную позицию, но
руки вытянулись вперед в жесте примирения. Если вновь будет вызов,
придется драться.
- Умри, илинит, - произносит незнакомец и делает совсем другой жест,
который никогда не использовался в тайном языке Шень-Хоа из-за своей
грубости. Э-э, если он так несдержан, то есть шансы... Главное, что он
заговорил. Как учил преподобный Асир, мастер боя: "Если человек открыл
уста, он открыл и уши. Ищи слово, которое отопрет путь в его душу, и твой
противник станет твоим союзником." Какое же слово подойдет к этому,
бордовому?
- Почему, разве я сделал тебе что плохое?
- Ты слишком много чего можешь сделать. Потому я и послан сюда, -
отвечает незнакомец и снова бросает вызов. Что ж, тело Йонаша давно готово
к схватке, а разум может пока поискать и другие выходы.
- Ты ошибся, брат, - интересно, что он на это скажет. - Я лишь
скромный монах и плоды моих усилий не так уж велики.
- Ты мне не брат! И ты из тех, по кому в мир вернется Песня! Брось
слова и защищайся! - отвечает незнакомец и делает молниеносный удар ногой
в то место, где мгновение назад было горло Йонаша. Одновременно туда же
бьет бордовый комок энергии. Как он неосторожен, думает Йонаш и
подхватывает этот комок, пока его тело, пользуясь уязвимым положением
противника во время атаки, наносит ответный удар. Тоже в пустоту. А он
силен, этот бордовый мастер. Пока тело выжидает, увертывается, наносит
удары, Йонаш гладит мысленным взором пойманный комок энергии, успокаивает
его, отчищает от злобы и агрессии, и вот уже голубой шар незримо светится
перед ним. Йонаш протягивает незнакомцу этот шар, и тот плывет к бордовому
капюшону, который - поразительно! - не видит его. Это ж надо быть столь
самонадеянным! Использовать энергию и не видеть ее! Но сейчас это может и
к благу. Шар подлетает к капюшону и исчезает. Одновременно незнакомец
падает на колени, издает истошный вопль и рушится на тропу. Капюшон
откидывается в сторону, сквозь дрожь испуганные глаза смотрят на Йонаша:
- Кто ты? Что со мной?
- Все хорошо, брат. Скоро мы доберемся туда, где тебе помогут.
Он уже не вскипает на слово "брат". Это хорошо. Теперь осталось
связать незнакомца, сломать два деревца, соорудить из них волокуши и в
путь. А уж в монастыре его вылечат. Конечно, хорошо бы его заставить идти
самого, но опасно. В таком состоянии он и в пропасть прыгнуть может. Лучше
уж так, тяжело, медленно, зато цел будет. Ох, нескоро удастся выполнить
приказ о скорейшем возвращении - до монастыря еще шагать и шагать. Хоть бы
кто из братьев встретился, помогли бы. Ну да ладно, причина важная.
Интересно будет его послушать, когда на ноги встанет. Если он о той самой
Песне говорил...
Йонаш вздохнул и потащил волокуши с бесноватым в сторону обители.

...Нежная, замысловатая музыка залила все вокруг, заставляя невольно
насвистывать или хотя бы постукивать ногой в такт. Музыканты исполняли
"Слезы Авени" - одну из самых популярных на Западе Вильдара песен.
Придворные и гости Короля танцевали в просторном зале, пытаясь
перещеголять друг друга в демонстрации сложнейших танцевальных па и в
умении обольстить ту или иную красотку дворянского сословия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37